Забытые в Раю
Шрифт:
Ночью она долго не могла заснуть. Ворочалась с боку на бок и думала, думала, думала… Всё эти месяцы Шарлотта гнала мысли о большой земле, чтобы не мучить себя понапрасну, но встреча с васадаи и общение с живыми людьми всколыхнули тщательно подавляемые эмоции. Ей хотелось домой. Очень хотелось. Так сильно, что в груди болело. Бедные мама и папа… Ей было жаль даже тётушку Корнуоллис, с которой Шарлотта, в общем, не очень-то ладила, и когда Тавингтон, наконец сделал ей предложение, согласилась почти не раздумывая. Она вдруг подумала, где находилась бы сейчас, сложись всё иначе. Был бы
В конце концов Шарлотта устала бороться с бессонницей. Она, прихватив с собой бутылку вина и заспанную кошку, вышла на берег.
***
Выбираясь из постели, она ненароком разбудила Росса, хоть он и не подал вида. Несколько минут лежал с закрытыми глазами, а когда понял, что возвращаться Шарлотта в ближайшее время не собирается, вышел из хижины.
Она сидела у кромки воды. Хрупкий темный силуэт на фоне чуть более светлого, усыпанного россыпью звезд неба. Набегающие волны накрывали её босые ступни, уползали и снова возвращались. Рядом сидела Шанси — за всё это время она почти перестала бояться воды, но близко всё равно не подходила.
— Раньше ты бессонницей не страдала, — Росс присел рядом и отпил из бутылки.
Отвернувшись, Шарлотта, помотала головой, но он успел заметить блестевшие на её щеках мокрые дорожки.
— Всё хорошо. — Росс прижал её к себе, и Шарлотта уткнулась ему в грудь. — Я здесь. Я с тобой.
Последний раз он видел её плачущей, когда едва не умер от лихорадки. За нежной и хрупкой внешностью скрывалась удивительно сильная женщина, пожалуй, сильнее многих его знакомых мужчин. Но даже самая прочная стена в определенный момент не выдерживает. Шарлотте не нужно было ничего говорить — Росс знал, о чём она думала. Он не стал говорить ей, что скоро сюда наверняка придёт корабль, всё наладится, и они вернутся домой. Шарлотта в этом не нуждалась, она была достаточно умна, чтобы понимать.
— Мне страшно, — тихо сказала она. — Страшно, когда я думаю, что мы можем остаться здесь навсегда.
— Мы есть друг у друга, — что ещё он мог сказать ей? — а это многого стоит, не находишь?
Росс смотрел вдаль. Где-то там, за тысячи и тысячи миль родной Корнуолл, где его наверняка уже давно не ждут. Интересно, что же всё-таки стало с экипажем “Колумбины”? Приняли их в каком-нибудь порту или судно до сих пор дрейфует в океане, как “Летучий Голландец” с мертвецами на борту? И знает ли вообще хоть кто-нибудь, что с ними произошло? Так странно… живые, но исчезнувшие для всего мира, забытые на острове без координат и местоположения. Они живы, но их больше нет.
***
Утром Шарлотта была уже в своём обычном настроении — короткая вспышка грусти пошла ей на пользу, даже дышать стало легче. Немалую роль в этом сыграл и праздник в честь Йеманжи.
Сразу после завтрака Шарлотта, сгорая от нетерпения, поторапливала Росса.
— Уж чего-чего, а времени у нас в избытке, — хмыкнул он. — Этот их Бабао или как его там, говорил, что в этот день они скачут с утра и до утра. Так что, не переживай, много не пропустим.
Не
И вот в полдень, снарядив лодку, они отправились на праздник. Шарлотта прихватила с собой Шанси, помня об обещании данном Наяре показать ей диковинное для аборигенов животное.
— Будем надеяться, что они её не съедят, — не удержался Росс.
Шарлотта только головой покачала. Полдарк, что с него взять?
Деревня напоминала муравейник. Мужчины складывали на берегу ветки для грандиозного костра, женщины плели венки из цветов и пальмовых листьев, готовили еду и разливали вино, бегали туда-сюда дети…
— Что они делают? — спросила Шарлотта, наблюдая за группой мужчин с разрисованными лицами, танцующими причудливый танец.
— Это жрецы Йеманжи, — объяснила Наяра, — они просить её о защите и благословении. По нашему календарю сегодня начало нового года — день, когда Йеманжа создать мир и людей в нём.
В глубине зарослей раздались звонкие голоса, и через пару секунд на поляну стайка детей. Гордо шедший впереди мальчишка лет шести нёс на вытянутых руках отчаянно вырывающуюся Шанси. С шерсти кошки ручьем текла вода, а на шее болталось ожерелье из ракушек.
Как позже узнала Шарлотта, Балиг, сын Наяры и Н. решил “благословить” Шанси, искупав её в океане, согласно обычаю. Но то ли кошка придерживалась иных религиозных взглядов, то ли сама Йеманжа не знала, что с ней делать, но так или иначе “благословение” далось Балигу ценой исцарапанных рук и укушенного носа.
— Опасный зверь, — важно заключил мальчуган, знавший английский лучше матери, — хорошо, что такая маленькая.
Он наконец поставил обиженную кошку на землю, и Шанси, гневно фыркнув, принялась отчаянно вылизываться.
— А ты не хотеть детей? — спросила Наяра, когда Балиг убежал с друзьями обратно на пляж.
Вопрос поставил Шарлотту в тупик.
— Я… — она потерялась, не зная, что сказать, — я не думаю об этом. Во всяком случае, пока.
Шарлотта лукавила. Конечно, она думала об этом и думала каждый день. Вот только мысли эти не вызывали ничего кроме страха.
— Сегодня особенный день, — тихо сказала Наяра, — сегодня ты можешь попросить у Йеманжа всё, что только желать твоё сердце. И Йеманжа исполнить это.
Шарлотта лишь грустно улыбнулась.
День пролетел незаметно. Отправляясь к васадаи, Шарлотта прихватила с собой свою тетрадь и бережно записывала в неё увиденное: ритуальные танцы жрецов, украшение деревянной фигуры Йеманжи, соревнования по метанию копий, мелодичное пение женщин…
За девять месяцев жизни на острове в её тетради почти не осталось свободных листов, и Шарлотта экономила бумагу — если ей когда-нибудь и суждено вновь ступить на английскую землю, наблюдений хватит на целый роман.