Забытые
Шрифт:
И повсюду двери. Много, очень много дверей.
— Они где-то здесь, — уверяет Рекс, открывая ближайшую дверь и заглядывая внутрь. Затем качает головой и закрывает дверь обратно. Я открываю другую дверь, но за ней лишь тесный кабинет. К счастью, пустой.
— Никого.
За новой дверью кладовка, тоже не то. А вот за следующей оказывается большая комната, напоминающая операционную — вокруг смотрового стола в лотках на каталках разложены всякие инструменты. Тут тоже пусто, и это весьма радует. Меньше всего мне бы хотелось вломиться на хирургическую операцию,
— Сюда! — зовет Рекс, и я вижу, что он на одну дверь дальше от меня, но на другой стороне коридора. Быстро иду к нему, и вместе мы ныряем внутрь. Место, в котором мы оказываемся, похоже на огромный питомник, где вдоль стен тянутся сетчатые клетки. Может это быть тем, что мы ищем?
— Закрой дверь, — шепчу я, проходя вглубь, чтобы изучить клетки и их обитателей. Первая выглядит пустой, если не считать чего-то клейкого, размазанного по полу. Но когда я подхожу ближе, слизь неожиданно вспучивается, сливаясь в фигуру то ли енота, то ли куницы, с темным спутанным мехом, остренькой мордой и глазами-бусинками.
И вдруг существо как закричит.
Ничего подобного в жизни не слышал. И надеюсь, не услышу. Высокий, пронзительный звук пронизывает тело так, будто оно стеклянное и вот-вот треснет. Шатаясь, бегу назад, пока визжание не затихает. Слизь оседает, снова размазываясь по полу клетки. Мы с Рексом переглядываемся. Что вообще это было?
В любом случае, здесь я бессилен помочь, особенно если не хочу, чтобы меня заорали до смерти и полностью парализовывали всякий раз, когда я приближаюсь.
Следующая клетка пуста, хотя судя по грязным газеткам на полу, опустела она совсем недавно.
В следующей клетке сидит птичка. Размером с попугайчика, синие перья идут параллельно темно-красным, почти черным, и бледным бело-голубым, как снег. У птицы нет крыльев, хотя… пара рудиментов на их месте имеется, зашитые и перевязанные. Птица каркает, короткое щебетание похоже на плач, у меня на глазах выступают слезы. Оглядываюсь на Рекса, но на его лице написан ужас. Или он такой хороший актер, или он абсолютно не представляет, что мы тут нашли.
— Это что… и есть химеры? — спрашивает он севшим голосом.
— Не знаю. Возможно. — Трясу головой. — Вряд ли эти двое куда-то смогут пойти, хотя… даже если мы откроем их клетки, как они последуют за нами? Особенно без риска для других, если мы их найдем? — Мне противно отказываться от них, но, боюсь, их придется здесь оставить. Кидаю быстрый взгляд на другие клетки, но они все пусты. Я вижувторую дверь напротив боковой стены и кидаюсь к ней, едва не врезаясь в пару могов, стоящих перед еще одним рядом клеток. Один из могов — низкий и поджарый во врачебном халате — стопроцентно ученый. Второй высокий и крепкий, в военной форме. Они оборачиваются, когда я влетаю внутрь, и рука солдата автоматически тянется к бластеру на боку. Супер.
— Что… кто…? — начинает ученый, но я затыкаю его, врезаясь в него со всей силы. Он отлетает на солдата, который автоматически вытягивает
Он их убил. Шлепнул, прямо как тех могов, которые охраняли мою камеру.
— Почему… — начинаю я.
— Я обещал помочь, вот я и помогаю, — отвечает он. — Давай не будем развивать эту тему. — А затем он смотрит мимо меня. — В яблочко, — шепчет он.
Проследив за его взглядом, вижу, о чем он говорит. Как минимум четыре клетки здесь заняты… нет, пять. И в них… ну, в первой маленькая собачка, во второй свинка, в третьей кошка, в четвертой енот, а в пятой пестрая птичка. Но стоит мне только моргнуть, как вот, передо мной уже сова, коза, крыса, бобр и обезьянка. Они снова меняются, а потом еще раз, очень похоже на Пыль вчера, только у них этот процесс не прекращается, трансформации происходят с головокружительной скоростью.
— Это нормально? — косится Рекс не менее удивленно. Постоянная смена обликов, мягко говоря, вызывает тревогу.
— Без понятия, — признаю я. А затем замечаю на полу рядом с собой папку-планшет. Должно быть, ее обронил ученый. Поднимаю и вижу список подопытных с подписями возлекаждого. Записи на вроде: «Введено 100 кубиков, скорость изменений возросла в 10 раз», или «проведена лоботомия, сплоченность нарушилась». К горлу подступает желчь, мне не сразу удается ее сглотнуть, чтобы ответить: — Нет. Это результат экспериментов.
На данный момент я не представляю, какая будет польза от этих существ. Я-то надеялся найти таких, как Пыль, только много, а вместо этого нашел пятерых, не контролирующих свои превращения, животных. И все же нет сомнений — это химеры, и я больше не трачу времени на раздумья и сомнения. Шагаю к клеткам и открываю одну за другой.
— Все хорошо, — заверяю я их достаточно громко, чтобы они все меня услышали, но недостаточно, чтобы голос проник за стены. — Мы пришли помочь. — Не знаю, понимают ли они меня, но, думаю, это не страшно.
Минуту никто не движется, и я не могу винить их за это. Сколько их здесь гноили? Что с ними творили? У них нет ни единого повода доверять могам… и, даже насколько я знаю, людям. Та химера, которая сейчас, на миг, обернулась обезьянкой, первой приближается к открытой двери, высовывает голову, а затем чирикает что-то остальным. Беспрерывно меняясь, химеры медленно вылезают из своей тюрьмы. В следующую секунду они все на свободе, ползут, летят, бегут и мечутся во все стороны.
— Все в сборе, — говорю я Рексу. — Время идти.
Почти как по сигналу раздается вой сирен. В коридоре горят сигнальные огни. Из динамиков под потолком разносится голос:
— Внимание. Совершен побег из тюрьмы. Заключенный Адамус Сатэк, в последний раз его видели в голубых джинсах и черной футболке. Рост 180 сантиметров, худощавого телосложения, волосы длинные. Он не вооружен, но объявлен предателем. При обнаружении, желательно задержать — при необходимости открыть огонь. То же касается возможных сообщников.