Забытые
Шрифт:
Так мы и стояли втроём возле измаранных копотью исцарапанных шагоходов, замершей в двух шагах Юльки, измождённого Толика, облокотившегося на свою «Вилку» прошедшую боевое крещение, и пятерых чудом спасшихся гвардейцев.
Глава 17: Признание
6 июня 2280 года
Коперник – 3. Крепость «Суворов»
19 час 37 мин
Два
Почти всё это время в палате со мной находился Минин. Он с чего-то вбил себе в голову, что тогда у входа в туннель я спас ему жизнь. А если Толик в чём-то убедил себя – это навсегда. Спорить с ним бесполезно, гнать тоже, мама пробовала. Товарищ целыми днями развлекал меня разговорами, сплетнями, новостями (правда, не слишком свежими), а когда у меня поднимался жар, просто замолкал, пододвигал поближе стул и, забросив ноги на кровать, принимался дремать.
Я был благодарен ему за это. Не за виртуозный храп, конечно, а за то, что не оставлял одного. Во время недолгих отлучек, Толика его подменяла Киричанская. Она в который раз удивила меня своим хладнокровием и умением отделять зёрна от плевел. Оказывается, даже друзей своих мы тоже иногда знаем плохо.
– А ты знаешь, тела ребят так и не нашли, – сказала она, отбрасывая в сторону медицинский журнал с яркими картинками. – На земле, возле генераторной, в ряд лежали только их шлемы и всё.
– Очень жаль. Значит, родителям даже похоронить нечего будет, – ответил я, принимая положение полулёжа и запихнув слишком мягкую подушку под спину. – Они погибли как герои.
– Некоторые гвардейцы считают, что не все оставшиеся за стеной были мертвы, – произнесла Юля, накручивая локон русых вьющихся волос на палец.
– Что ты имеешь в виду?
– Возможно, кто-то выжил.
– Почему?
– Что почему? – сверкнула Юлька глазками.
– Почему они так считают?
– Комитетчики опрашивали гвардейцев о погибших, – произнесла Киричанская, лениво пожёвывая жевательную резинку.
– Они предполагают, что кто-то из наших предатель?
– Я думаю, нет. Могу высказать свою собственную теорию, – надув розовый шар из жвачки, она лопнула его.
– Давай.
– Всё дело в туннеле.
– А он-то тут причём?
– Местные про него не знали, и знать не могли. Однако, точно обнаружили и совершили нападение. Им кто-то…
– …рассказал о нём.
– Ты прав. Никто не считает ребят предателями, конечно. Возможно, это произошло под гипнозом или пытками.
Почему нет? Ведь посохи, плюющиеся огнём, у наших противников есть. Я, конечно, далёк от мысли, что это магия, скорее какая-то неизвестная нам технология, но всё же…
От ребят же я узнал, что во время нашего боя, на главные ворота снова было совершенно нападение. Новая стая, но на этот раз по стене несколько раз ударили файерболы. Кто-то из бойцов даже получил лёгкие ожоги. То есть туземцы опять использовали тот же приём. Атака ради того, чтобы отвлечь внимание от главной цели.
На
– Ты знаешь сколько человек работает теперь в мастерской? – подмигнув мне, спросил Игорь.
Скривившись после съеденной ложки витаминного больничного желе (редкая гадость), я отправил его в корзину для мусора.
– Сколько?
– Без нас двоих, – указал Корнев на Борзова. – Тридцать пять.
– Ничего себе, – удивился я. – И чего вы делаете?
– Ремонтируем доспехи, шлемы, собираем автоматические турели, и огнемёты, – перечислил Игорь по пальцам. – А ещё изготавливаем корпуса для гранат.
– Гранат?
– Да, это заказ для нас, – пояснил Быков, обхватив рыжую бороду пятернёй. – Будем начинять их взрывчаткой. Седов раскопал, что-то новое в старых чертежах и теперь намерен вооружить ими всех гвардейцев. Надо сказать, что штучка будет убойная, ведь взрывчатым веществом является не тротил и даже не тринитрофенол, а парий.
Я только присвистнул. Что такое парий я знал. Все знали. Взрывчатое вещество, без которого современная космическая геология была бы немыслима. Оно не только взрывалось, но во время взрыва создавало раскалённое облако газа. Сбросив такую штучку в расщелину, можно было создать там уютную пещерку.
Мы ещё поболтали, посмеялись над проспавшим всё Мининым, а Светка передала мне Иркин рисунок, на котором я на шагоходе почему-то сражаюсь с драконом.
Уже перед уходом Вова сказал мне, что наши машины полностью отремонтированы и готовы к бою. А ещё намекнул, что вечером меня ожидает сюрприз. Какой не сказал. Вот что за человек?
Сюрприз действительно был, да такой, что начавшую подыматься под вечер температуру, как рукой сняло. Ко мне пришли гвардейцы. Я правду говорю! Не вру! И возглавлял их сам Седов.
Здесь были Кит, Снегирь, Снежок и те пятеро, что выжили с нами в бою у туннеля. Я ещё не знал их имён и фамилий, но дал себе слово обязательно выяснить.
Кит торжественно положил на кровать шлем, на котором скалился клыками искусно нарисованный красный лис, а Седов, пожав мне руку, вручил нашивку «универсала», где на на зелёном поле поделенном пополам слева был изображён шагоход, а справа стилизованный солдат с винтовкой. Насколько я помнил, она информировала окружающих о том, что носящий её военнослужащий проявил и как пилот, и как пехотинец. Давали её исключительно за участие в военных действиях, и я точно знал, что у нас таким аксессуаром похвастаться может только три-четыре гвардейца. К тому же она добавляла серьёзную сумму к денежному довольствию и один день к отпуску.
– Носи гордо, – сказал Евгений Иванович, хлопнув меня по плечу. Я чуть не разревелся как мальчишка, но в последний момент смог сдержаться.
Когда все ушли (Минин тоже отпросился на часок, а Юлька, видно, поленилась заменить его или просто опаздывала), в палате наступила тишина. Я некоторое время любовался шлемом, замершим на столе у кровати и нашивкой в пластиковой коробочке в моих руках. Гордость и счастье наполняли моё сердце, заставляя его биться чаще. Всё бы ничего, вот только, что-то мешало искупаться в них. Это неприятное чувство не давало покоя и свербило словно свежая рана. Собравшись с мыслями, я вспомнил события последних нескольких суток.