Забытый Богом парк
Шрифт:
– Ладно, давай ка забудем эту тему. Остынь! Попей пиво...
– Я всегда приношу вам пиво, и всегда выпиваю его сам. Это не правильно.
– Ты оказываешь мне честь, угощая меня пивом, а я оказываю честь тебе, позволяя его выпить. Все взаимно!
Охотник застенчиво улыбнулся. Щелкнула жестяная пробка. Охотник разлил пиво в два стакана, один себе, другой другу.
– Будем здоровы!
– Сказал Охотник, подняв стакан.
– Видит Бог, все будет хорошо!
– Добавил Федор Палыч.
– Аминь!
Они
Охотник допил пиво.
– Ладно, Федор Палыч, мне пора идти. Время уже подходит к десяти, скоро моя дочь ляжет спать. Я должен прийти до того, как она уснет.
– Хох, конечно, не буду тебя задерживать.
– Находиться с вами одно удовольствие, Федор Палыч. Вы меня некогда не задерживаете, это я отнимаю ваше время.
– Ну все, заканчиваем с любезностями! Иди, тебя ждет дочь.
Федор Палыч по-отцовски обнял своего гостя. Охотник не спеша вышел на лестничную клетку и закрыл дверь с другой стороны. Федор Палыч заперся на два шпингалета.
Он вошел бесшумно, лишь шелест целлофанового пакета выдавал его появление. Он разулся, осмотрелся. Жена на кухне, дочь в комнате. Пахнет творогом и молоком. Он прошел в спальню.
Раздеваться было тяжело. В мышцах ощущалась неприятная тяжесть, а руки, казалось, налились свинцом. Она стояла сзади, в дверях.
– Как день прошел? Ну и ночь заодно? Тебя целые сутки не было.
– Сказала Виктория.
– Тяжело. Весь день устанавливали навесные потолки в амбаре. Устал так, как будто мной бетон мешали.
– Ты принес деньги?
Охотник туго выдохнул.
– Нет, выплаты задерживают.
– Ты знаешь, что скоро нам лекарство покупать? Осталось всего шесть уколов!
– Да, я помню. У нас еще остались деньги с того раза.
– А, ну да, нам же кушать ничего не надо! И за квартиру платить необязательно!
– Послушай, я знаю, что все не очень хорошо. Но я уверен, я что ни будь, придумаю!
– Ты уж постарайся, кормилец!
– Вика развернулась и ушла на кухню.
Охотник не сдвинулся с места. В его голове мерцали тяжкие мысли. Он прислонил свои ладони к лицу. В тот момент все мышцы его лица напряглись, он хотел издать угнетающий вопль, порожденный душевной болью, но лишь тихо, беспомощно прорычал, пропуская жгучий воздух сквозь толстые пальцы рук.
Он аккуратно открыл дверь детской комнаты. А вдруг она уже спит? Нельзя нарушит ее сон!
Глаза Охотника просияли тысячью небесных огней, когда он услышал голос своей дочери.
– Папочка пришел! Папа!
Она бросилась к нему на руки. Он встретил её своими тёплыми объятиями, поднимая её на своих руках. Эта крошечная малышка уселась на его левую руку.
Алена, не отрываясь, смотрела на отца своими голубыми глазами. Её улыбка была сравнима
– Что делала сегодня?
– Я рисовала с тетей домик и густой лес.
– Ее голосок был тоненький, а произнесенные слова казались немного невнятными. Но та интонация, с которой она произносила эти слова, взывала исключительную радость и удовольствие.
Алена большую часть времени находилась с наемным воспитателем из детского приюта, так как Вика и Охотник вечно пропадали на работе. Свою воспитательницу она простодушно называла тетей.
– И как, нарисовала? Покажешь папе?
– Да, да, у стола.
– Нет, правильно говорить - на столе. Идём, покажешь.
– Он аккуратно поставил её на ножки и пошёл с ней к столу, держа её за руку.
– Вот папа, смотри.
На белом листе бумаги неотчетливо выделялся большой кирпичный дом и очерки темного леса.
– Ты еще будешь, что ни будь дорисовывать?
– Я не знаю папа.
– Может меня и маму? Скажем, где-нибудь вот тут, у дома?
Она стеснительно пожала плечами.
– Может быть, - Она глубоко вздохнула, - Вы с мамой постоянно соритесь. Я давно не видела вас вместе.
– Алена говорила ломаными фразами. Ее голова была опущена в сторону пола, она смотрела на свои крошечные тапочки на ножках. Линии ее тоненьких рук проходили вдоль тела, соединяясь в ладонях.
– У нас небольшие разногласия с мамой. Но мы обязательно помиримся! Ты же не расстраиваешься из-за этого?
Она покрутила головой в разные стороны.
– Обещай, что не будешь расстраиваться? Поверь, у нас с твоей мамой все будет хорошо.
Она кивнула головой.
– Вот и славно!
– Охотник поцеловал свою дочь в щечку, - Что ты еще сегодня делал с няней?
– Мы занимались чистописанием, а еще проговаривали скороговорки.
–
– Проговори ка мне скороговорку.
Алена улыбнулась.
– На опушке в избушке
Живут старушки-болтушки.
У каждой старушки лукошко,
В каждом лукошке кошка,
Кошки в лукошках шьют старушкам сапожки.
– Ты у меня и умница! Даже я так быстро не проговорю.
– А ты попробуй!
– Улыбаясь, ответила Алена.
– На опушке в избушке
Живут старушки-бабушки.
У каждой кошке лукошко,
В каждом лукошке бабушка,
Кошки в Бабушках шьют старушкам лукошки.
Когда он договорил скороговорку, Алена громко засмеялась, а Охотник испытывал самое светлое чувство, которое может испытывать отец. Он смотрел на улыбку своей дочери, а это значит, что в текущем моменте для счастья ему ничего больше не нужно.