Шрифт:
Предисловие
Ну что тут скажешь, зная, что, батюшка мой вот-вот скончается, приехал я из Преображенского 28 января. Как оказалось вовремя. Весь день мы проговорили, батюшка, понимая, что учился я не зря, а ранее он и сам мне не раз давал советы, но в этот раз спешил ещё поделиться житейской мудростью.
День прошёл, хотя было видно, что батюшке говорить было трудно. Так же он с трудом, вставал, сидел. Но с утра 29 ухудшение стало явное. Когда я зашел в его опочивальню, ещё раз сказал, что благословляет
Вечером батюшки не стало. Говорили, что всё время с ним кто-то был, а в тот момент, как душа батюшкина отлетела, в покоях никого не было.
Как только обнаружили остывающее тело, поднялись крики, плач.
Я быстро направился к батюшкиной опочивальне. В дверях столкнувшись с мачехой Натальей Кирилловной, которая зачем то с собой притащила своих детей, братца моего Петрушку, сестер Наталью, Феодору.
С моей стороны тоже подошли сестры, особенно выделялась Софья, гневно глянувшая на мачеху.
Но стояли мы молча, каждый был один в своём горе. Зашел боярин Артамон Матвеев, буквально выпроводил всю семью, говоря, что государя надо готовить к похоронам.
На следующий день уже были похороны. Батюшка был одет в бархат цвета вишни, вышитый узорами красного и зеленого шелка, покрытый жемчугом. Гроб же отделан алой тканью с золотыми и серебряными узорами.
На мне был черный кафтан с воротником вишневого бархата, в черной шапке в руках держал, черный посох.
Сзади шло все семейство. Однако мачеху Наталью Кирилловну несли в санях. Я же в отличие от прошлой жизни шел сам. Но об этом чуть позже.
Батюшку похоронили в Архангельском Соборе. А вот теперь можно вернуться к истокам. Рассказать о себе чуть подробнее.
Итак, был двадцать первый век. Или нет двадцать первому веку, предстоит ещё наступить и нескоро. Он ещё будет. А я буду сидеть на скамеечке в парке. Проходящий мимо человек или наверно теперь я понимаю, что это точно не человек. Так вот прохожий, начал разговор сначала о природе и погоде. Потом постепенно перевел на мою любимую тему. Я даже не понял как, будто я сам захотел поговорить о средневековых царях.
Просто на пенсии заняться нечем, вот и увлёкся. К тому же нашёл интересную тему. Царь Федор Алексеевич, старший брат Петра первого, сделал много чего важного и нужного для России. Но приписали это Петру или он воспользовался наработками старшего брата. Я серьезно переживал этой вопиющей несправедливостью. Получилось, что Федор Алексеевич забытый царь.
Вот и прохожий, сначала, как мне показалось, пошутил:
– Хочешь исправить несправедливость?
– Да ну это невозможно.
– В первую очередь, невозможно, потому что Федор Алексеевич правил пять лет и умер, потому что болел.
– А если вам, вдруг оказаться в теле Федора Алексеевича, как бы вы правили? К тому же оказаться в здоровом теле.
– Ну, я не знаю.
– Вижу, вы уже почти согласны,
В моём возрасте, уже нет той авантюрности, присущей молодым людям. Но всё же, я в задумчивости прошептал.
– Почему бы, нет!
– Вот и славно.
В следующее мгновение я повалился на скамейку. Но тело своё видел сверху. Потом всё закрутилось, слышался женский смех, конское ржание и я погрузился в темноту.
Долго ли я был без сознания или пришёл в себя сразу же, трудно понять. Во всяком случае, открыв глаза, обнаружил вокруг себя темноту.
– Просто ночь, к тому же зима, да и оконца маленькие.
От неожиданно зазвучавшего голоса в ночной тишине я подскочил на кровати.
– Ты кто?
– Всё тот же, Прохожий. Мы только что расстались с тобой в двадцать первом веке. И вот уже на дворе век семнадцатый.
Я лежал молча, осознавая происшедшее, к тому же Прохожий, кажется, итак слышал все мои мысли.
– Если не будешь так быстро думать, я отвечу на все твои вопросы. Первый и самый главный. Ты в теле Федора Алексеевича, который в этой реальности здоров и проживет долго. Если конечно, ты не ввяжешься в какую-нибудь авантюру. Типа сам захочешь возглавить взятие Азова.
Далее, это как говорится, рояль. Ты помнишь всё, что, когда-либо читал. Этакий своеобразный интернет в голове. Прошу не злоупотреблять. Ни к чему сейчас изобретать поезда, пулеметы. Достаточно, просто привлекать на свою сторону образованных людей и следить, насколько это возможно за новинками науки.
Второй момент. Ты в теле Федора Алексеевича и значит, умеешь всё, что умеет он. Стреляешь из лука. Говоришь на польском и латинском. К тому же пока в той реальности жив Федор, он будет главным в этом теле. Тебе придётся нелегко проталкивать свои желания и идеи. Нет, никто не будет запрещать, но придется напрягаться, потому что они будут постоянно ускользать из сознания. Ибо они чужды этому телу.
Ну, вот и всё. Живи и создавай другую реальность.
Кажется, я только заснул, но вот рядом с кроватью послышалось шуршание. Медленно-медленно приоткрыл глаза. В комнате было светло, не стеклопакеты конечно, но разглядеть женщину стоящую рядом с кроватью можно. На миг я завис. Ну да один я без сомнения знал кто это. Другой я секунду вспоминал.
В моей спальне была Анна Петровна Хитрово, моя мамочка. Как интересно тогда жили, точнее сейчас живут. Родная моя мама Мария Ильинична Милославская умерла пять лет назад. А сейчас со мной сидела, можно сказать, нянька, ибо она с самого моего рождения была рядом, но называлась мамой. Таким образом, первое время у меня было две мамы. А теперь одна полностью заменившая родную мать.
– Ну что, Феденька. Как себя чувствуешь?
– Отлично, мамочка, могу бегать, прыгать.
– Погоди, дитятко, придет доктор Данила Жидовин, посмотрит тебя, тогда и гулять.