Забытый царь

Серпень

Итак, все Приказы имеющие отношение к военному делу свели в один Приказ. А были там не только, к примеру Пушкарский или Бронный Приказы, но и Разрядный Приказ, Провиантский Приказ. И назвали этот Приказ – Ратный. Ну не называть же его министерством обороны.

Адмиралтейский Приказ вывели из Ратного, но в нем были не только военные корабли и торговые и транспортные. Тем более, что в это время и торговые и военные имели пушки и большие трюмы.

Приказы Книгопечатный и просто Печатный объединили.

Все территориальные Приказы отменили. Но я предложил

сделать Приказ новых территорий. То есть все вновь присоединённые территории год подчиняются этому Приказу. Приказ за год наводит порядок и рекомендует воевод, а я выбираю. Хотя могу и без рекомендации назначить, кого посчитаю нужным.

Но вскоре, моим заседаниям в Думе пришлось прерваться. Ну как пришлось. Из Воронежа примчался гонец с сообщением, что собираются начать закладку кораблей.

Сотню царских рейтар вёл ротмистр Долгоруков Борис Федорович. Для ротмистра был он молод, всего-то двадцать два года. Но я принимая на службу и давая это звание, так и сказал.

– Возможность командовать у тебя есть, теперь докажи, что я не разочаруюсь в тебе.

Что ж, командовал Борис, несмотря на молодость строго. Вот только содержание рейтар казне обходилось дорого. Всех рейтар. А царские особая статья. Я уж не говорю, что рейтары за государственный счет вооружались, брали доспехи. Коней из царской конюшни. К тому же на сотню в год выделялось жалование девять тысяч.

Здесь в своё оправдание могу сказать, что рейтары это передовые войска этого времени. Все вооружены стрелковым оружием. Несколькими пистолетами, карабином. Ну а уж когда заряды кончатся, идут в сабельную атаку. И не надо забывать, что все в доспехах. А это уже мини-танки семнадцатого века. Ну и для устрашения все доспехи красились в черный цвет. Это в обычных полках. Моя сотня имела, конечно же дорогие, более крепкие доспехи, которые не красились, а воронились.

В Воронеж мы прибыли, до начала распутицы. На север в сторону Москвы лежал снег. А здесь теплые ветры нагревали выглянувшую землю.

Уже привычно, встречал меня боярин Иван Богданович Милославский.

Мы сразу же проехали к месту закладки кораблей. В принципе смотреть пока было не на что.

Милославский просил дождаться государя, мастера наоборот торопили. Выбрали среднее, немного подождали и начали строительство.

Всё-таки я не мог сорваться в один день, как в прошлый раз. Надо было оставить заместителей на царстве, пять бояр из Боярской Думы решали насущные вопросы. Кстати перед отъездом дать задания Думе, чтоб всё обдумали и только после этого выехал.

Первый день в Воронеже отметили праздничным ужином. За столом были мои стольники и люди со стороны боярина Милославского. Мастеровых не приглашали, им на следующий день на работу.

Я почти не пил. Точнее совсем не испытывал тягу к спиртным напиткам, правда в этот раз потягивал из бокальчика гишпанское вино. По правую руку сидел дядя Иван Богданович.

– Так что, государь, неужто пойдем турка воевать?

– Пойдем, боярин, пойдем. Не даст нам турок спокойно жить.

– И Азов будем воевать.

– А без Азова

сейчас совсем нельзя. Для того и корабли строим.

– Государь, пойдёшь на Азов, возьми с собой.

– Ну как не взять. Возьму. Ты же Иван Богданович с поляками воевал, со шведами дрался, даже от разбойника Стеньки Разина оборонялся. Так что теперь тебе сам бог велел на турка сходить.

После вечерних посиделок проснулся, когда солнце было высоко. Это летом ложусь попозже, встаю пораньше. А сейчас куда спешить. Позавтракав решил ещё раз съездить на строительство кораблей.

Рейтары здесь жили отдельно. В прогулке сопровождал меня, дежурный десяток. Рядом ехал ротмистр, о чем-то разговаривали. Вдруг из толпы работников выскочил мужик с топором. Как то все расслабились, поэтому мужик успел добежать. Сразу я не понял, споткнулся или нарочно упал на колени, впрочем, не выпуская топор из рук. Подъехавшие рейтары, схватили мужика, выбили топор, ударили, хотели тащить для допроса.

– Подождите!

Мужика снова бросили на колени. Я спрыгнул с коня.

– Кто таков? Что хотел?

– Смилуйся, государь. Челом бью. Дочка у меня, забрали дочку.

– Кто забрал? Зачем?

– Люди твои. Дочка у меня Евдокия, повитуха. Сказали, будто лекаркой возьмут.

Я оглянулся. Подъехавший боярин Милославский, пожал плечами.

– Ладно, с дочкой разберемся. А с топором, зачем бросился?

– Так я это. Плотник я. Нельзя мне без топора.

Боярин Милославский показал на свою свиту.

– Вот Тимофей Ильич, про лекарей всё знает.

– Хорошо, плотника отпустите. И топор верните. Поедем, посмотрим на лекарей.

Мы подъехали к бараку, который должен был символизировать лечебницу. Идея была моя, но люди строившие сие заведение, не представляли, как должны выглядеть лечебницы. Впрочем, мне понравилось, лучше так, чем в каждой каморке, больные без ухода.

Однако повитухи здесь не было. Она пошла работать по своей специальности, то есть принимать роды. Нас проводил лекарь, кстати тоже не иноземец.

Роды очевидно прошли. Из дома вышла женщина, не видя нас, повернула в другую сторону.

Очевидно, напугали её догнав целым “войском”. Но виду не подала. Повернувшись, слегка поклонилась всем сразу.

– Здравствуй, Евдокия.

– И тебе, поздорову.

– Говорят ты повитуха хорошая. Поедешь со мной в Москву?

– Зачем тебе повитуха?

– Не мне конечно. Сестры у меня, тетки. Да мало ли кому может понадобиться. А хороших повитух нет. И батюшка твой не будет волноваться. У меня тебя никто не обидит.

– А батюшку мово возмёшь? Он древодел хороший.

– Ну что ж если хороший, возьму. Готовься. Земля подсохнет и поедем.

В Воронеже пришлось задержаться ещё на несколько дней. Ударили морозы, не надолго, но потом развезло дороги. К тому же теперь не все ехали верхами. Со мной ехала лекарка Евдокия, пришлось и отца её взять. Пригласил на день рождения Иван Богдановича. А он тоже не молод, чтоб верхом ехать. Так что в этот раз и выехали позже и ехали дольше.