Забытый грех
Шрифт:
Гадалка жила на жутких задворках. Фаина и Александра долго кружили по пыльным улочкам, отыскивая дом номер тринадцать, корпус четыре, и никак не могли разобраться, где же он. Нумерация шла как-то странно. Непрерывная вначале, она заканчивалась на доме тринадцать, корпус один. Потом, после череды гаражей, отыскались наконец корпуса номер два и три, но на этом все и закончилось. Дальше начинался бескрайний пустырь, вероятно, когда-то служивший футбольным полем. Во всяком случае, на нем все еще торчали остатки деревянных ворот.
– Я не понимаю, ты же сказала, что уже здесь была, – с недоверием посмотрела
– Да потому что у меня топографический кретинизм! Я обычно в трех соснах путаюсь, где все ясно и понятно, не то что здесь. Да и была я в прошлый раз тут практически ночью и на чужой машине. Привезли меня друзья, понимаешь? Я и после этого раза, если вдруг соберусь опять к ней на прием, все равно опять буду полдня плутать.
– Все, не кипятись, я поняла, – миролюбиво сказала Фаина. – Тяжело тебе.
Александра, разгоряченная своим монологом, ринулась было отвечать, но потом, взглянув на подругу, расхохоталась.
– Да, вот такие мы, вольные мыши-песчанки в открытом космосе. Пищим, но летаем.
Они покружили еще минут пятнадцать вокруг пустыря. Затем, увидев одинокого прохожего, дружно ринулись к нему выяснять, где найти нужный дом. Он с готовностью показал, но там, кроме корпусов пять и шесть, ничего не обнаружилось. Четвертый как сквозь землю провалился.
Фаина мрачно остановила автомобиль на обочине, вышла из него и, присев на низкую скамейку, выкрашенную в желтый цвет, загрустила.
– Все, Алекс, не судьба. Видишь, мы дом никак не можем найти. Так что надо ехать назад.
Александра ее пессимизма не разделяла. Она решительно хлопнула дверцей и села рядом на скамью.
– Хотя мне Татьяна Михайловна и запретила строго-настрого звонить, когда идет сеанс, ну да делать нечего. Так просто я не сдамся. – Она достала телефон. Тон ее, решительный вначале, неожиданно сменился на жалобно-просящий, и она заныла: – Татьяна Михайловна? Вы уж простите, что я игнорирую вашу просьбу и все-таки звоню, но мы с Фаиной никак не можем ваш дом найти. Что? Описать, где мы находимся? Тут зеленые гаражи и заброшенное футбольное поле…
Слушая ответ, Александра торопливо завертела головой, отыскивая взглядом ориентиры, потом поднялась и сделала несколько шагов вперед, вытягивая шею и вглядываясь в даль. Выражение лица ее стало слегка очумелым.
– Ну что, – нетерпеливо спросила Фаина, – узнала, куда идти?
– Ты не поверишь. – Александра засунула телефон в чехол и убрала в карман. – Нам нужно перейти на ту сторону дороги. Дом там.
– Как это??
– А вот так. Какие-то проблемы с планировкой.
Оставлять машину в чужом дворе и идти пешком они не стали. Проехали до перекрестка и по другой стороне дороги подкатили к серому невзрачному дому с исписанной граффити стеной. Он походил больше на жилище рабочей молодежи, чем на дом современной колдуньи.
– Интересно, у нее много клиентов? – с сомнением оглядела граффити Фаина. – Ее же практически невозможно найти, разве только кто-нибудь к ней за руку проведет.
– Представь себе, народная тропа не зарастает. Сейчас сама увидишь: когда я звонила, у нее все еще были люди, хотя нам она назначала последним, а мы изрядно опоздали.
Слова Александры вскоре подтвердились. В прихожей квартиры гадалки подруг встретил сын Татьяны Михайловны, шустрый черноглазый мальчик. Он провел их в одну из комнат и попросил подождать. Дамы сразу занялись каждая своим делом –
– Выпьешь после захода солнца, – донесся из прихожей приглушенный расстоянием голос. – И смотри, после этого никому ничего не говори, ложись спать. Сон, который приснится, вещий будет.
– Спасибо, спасибо, – рассыпалась в благодарностях женщина. Голос ее дрожал. – Дай бог вам здоровьица…
Послышались стук закрываемой двери и скрип половиц в коридоре. Александра повернулась и посмотрела на Фаину. Та сидела, выпрямившись, напряженная и бледная.
– Ну что, красавица, пойдем? – На пороге появилась невысокая полная женщина с карими глазами и небольшими черными усиками над верхней губой. Она поманила Фаину к себе, а Александру, которая тоже вскочила, намереваясь идти за подругой, толкнула легонько в плечо. – Жди здесь.
Алекс подчинилась, плюхнувшись обратно туда, где сидела, и нетерпеливо заерзала. Ей ужасно хотелось послушать, что будет говорить Татьяна Михайловна Фаине. Она вскочила и, взяв со стола стакан, прижала его к обоям. Но как она ни мечтала хоть что-то расслышать, из-за стены не донеслось ни звука.
Вскоре из кухни, куда увела гадалка Фаину, ощутимо потянуло ладаном, плавящимся воском и странным горьковато-дымным запахом, будто горела полынь. Вслед за тем раздался дробный стук, напоминающий удары металлической метелкой о бронзовую музыкальную тарелку, и монотонный речитатив с резкими завываньями и вскриками в конце. Александра, которая всегда была слишком впечатлительной натурой, почувствовала, как ее охватывает панический ужас. Ей вдруг захотелось куда-то бежать, может быть, кричать, хватать кого-то за руки, о чем-то просить – она и сама не понимала кого и зачем, и оттого ей стало еще страшнее. Она заметалась по комнате, как раненый зверь в клетке, едва сдерживаясь, чтобы не ворваться на кухню и не посмотреть, все ли хорошо с Фаиной, как вдруг все стихло. Александра обессиленно плюхнулась обратно на диван, потянула к себе глянцевый журнал и попыталась читать, но не видела перед собой строчек.
И тут…
Нет, это нельзя было назвать человеческим криком. Это был вой, способный вырваться разве что из глотки зверя. Тоскливый и страшный, он взмыл к потолку и, ударившись о него, моментально стих. Александра вскочила. В первые секунды ей показалось, будто из кухни не доносится ни звука, но уже в следующее мгновение она различила тихий плач и жалобные монотонные причитания.
Судорожно сжав кулаки, она бросилась туда. В Александре сейчас боролись два чувства – желание поскорее увести свою подругу домой и страх помешать сеансу и пустить всю работу Татьяны Михайловны под откос.
Дверь распахнулась, и из нее вышла зареванная, с красными, опухшими от слез глазами Фаина. Вслед за ней, переваливаясь с ноги на ногу, как утка, и поглаживая по ссутуленной спине Фаину, шла гадалка. Александра смотрела на них, боясь пошевелиться и нарушить невидимую нить, что все еще связывала их.
– Не забудь. В церковь сходи. Свечку поставь за упокой, – бормотала Татьяна Михайловна. – И не держи ее, не держи. Что ж ты ей спокойно уйти не даешь? Мучается же она!
Фаина казалась до того погруженной в свои мысли, будто и не слышала ничего. Она слепо нашарила ручку входной двери и вышла на лестничную клетку.