Забытый легион
Шрифт:
— Мы не будем никого грабить, — ответил Тарквиний.
— Чем же в таком случае ты собираешься платить? — повысил голос парфянин.
Тарквиний запустил руку под тунику и извлек кожаный кошель. Развязав шнурок, он вытряхнул на ладонь громадный рубин. Он носил его у сердца с того дня, когда вынул его из рукояти меча Тарквина. Через семнадцать лет пришла пора воспользоваться бесценным даром Олиния.
— За это мы купим столько шелка, сколько нам понадобится.
Пакор поджал губы.
— Вижу, тебе удалось утаить
Тарквиний промолчал.
Парфянин пожирал глазами невиданную драгоценность, его рука сама собой потянулась к кинжалу.
— Я легко могу отобрать его у тебя.
— Но ты не сделаешь этого.
— Ты один и безоружен. — Он бросил взгляд на стоявшего у входа стражника. — А у меня тут десять человек.
— Тогда я прокляну тебя страшным проклятьем. — Тарквиний не спеша убрал камень в кошелек, а кошелек за пазуху, его темные глаза ярко блеснули в свете факелов. — Да и моя когорта не слишком обрадуется такому повороту событий.
Пакор сглотнул подступивший к горлу комок. Этот светловолосый солдат помог колонне почти без потерь преодолеть горы. Он мог за несколько дней предсказывать обвалы и бури, признаков которых вовсе не было видно в небе. Парфяне знали даже о том, что он заранее предсказал поражение своего войска при Каррах.
Спокойно улыбнувшись, этруск подошел к шелковой занавеске, отделявшей часть шатра.
— Позволь, я покажу тебе.
Пакор кивнул.
Тарквиний снял с веревки пеструю ткань, сложил в несколько раз и набросил на небольшую подушку. Потом отнес ее на пятьдесят шагов, в самый конец огромного шатра; это было то самое расстояние, с которого парфяне расстреливали беспомощных легионеров. Аккуратно положив ее наземь, он вернулся на прежнее место и взял со стойки лук со зловеще изогнутыми рогами и колчан.
Стоявший у двери воин метнулся вперед и поднял копье.
Пакор коротко рявкнул, и стражник вернулся на место.
Подойдя к своему командиру, гаруспик внимательно осмотрел оружие.
— Отличная работа, — заметил он, натянув для пробы тетиву. — Какой мощный!
— Хороший лук делается не одну неделю, — ответил Пакор. — Дерево необходимо хорошо выдержать, а рога и жилы берут строго определенной толщины.
Повернувшись к мишени, Тарквиний взял стрелу и наложил ее на тетиву. Поднял лук, встал вполоборота и замер.
Парфянский военачальник затаил дыхание.
Тарквиний отвернулся от него. Он не сомневался, что добился своего. Оттянув тетиву на полный размах, он прищурил глаз и прицелился со всей тщательностью, с какой это можно было сделать в полутьме. Потом негромко хмыкнул и спустил тетиву. Стрела просвистела в воздухе и с тупым стуком угодила в цель.
— Принеси! — крикнул Пакор.
Страж поднял подушку, и на его лице выразилось полное недоумение. Быстрым шагом он подошел к командиру, поклонился и вручил ему мишень.
Пакор точно так же, как и воин, не поверил своим
Шелк остался почти неповрежденным.
Парфянин даже выпучил глаза от удивления.
— Прикажи набить на каждый скутум по пять-шесть слоев этой материи, — веско произнес Тарквиний, — и твоей армии не будут страшны никакие стрелы.
Теперь Пакор смотрел на гаруспика с искренним уважением.
— Ты видел, насколько дисциплинированны были римляне при Каррах вплоть до атаки катафрактариев. Легионеры — лучшие пехотинцы, каких знает мир, — продолжал Тарквиний. — С покрытыми шелком щитами Забытый легион станет непобедимым.
— Кочевники сильно превосходят нас числом.
— Все равно у них не будет шансов, — ответил Тарквиний.
— Зачем ты рассказал мне все это?
— Мы не хотим умирать — ни я, ни мои друзья. Нам и так сильно повезло, что мы пережили последнюю битву. — Тарквиний выразительно нахмурил лоб. — Еще раз встретиться с этими луками…
Пакор всерьез заинтересовался услышанным. Этруск не мог знать, что должность, на которую царь Ород поставил Пакора, была не только почетной, но и очень опасной. Издавна кочевников успешно усмиряли конные лучники и катафрактарии. Но из-за войны с Римом пограничные силы пришлось сократить до опасно низкого уровня, и в последнее время начали приходить известия о том, что враги стали вторгаться глубоко в пределы империи. Мысль о необходимости противостоять им со своими немногочисленными лучниками терзала Пакора со дня выхода из Селевкии.
Парфянский военачальник своей рукой налил вина в два кубка.
— А вот и твой караван, — сказал Бренн, всматриваясь вдаль из-под руки.
Ромул ухмыльнулся. После ночного визита Тарквиния к Пакору они оба без устали всматривались в горизонт.
Прошло ровно двенадцать дней.
В отдалении висела большая туча пыли. На плоской равнине, сменившей барханы пустыни, разглядеть какое-либо движение было чрезвычайно легко. В пляшущем знойном мареве можно было даже рассмотреть далеко растянувшуюся цепочку верблюдов.
Пакор тоже заметил животных и прокричал приказ остановиться. Барабаны разнесли его команду по колонне. Большинство солдат уже успели усвоить основные парфянские сигналы и споро выполнили приказ. Умный военачальник понимал, что его новые солдаты будут воевать лучше, если нужно будет делать то, чему их учили, и с помощью Тарквиния освоил немало из того, что содержалось в римских воинских уставах. Накануне он решился на важный шаг и вновь вооружил бывших пленников. И снова никто, кроме этруска, не знал причины. Несмотря на то что идти налегке было куда приятнее, легионеры с великой гордостью тащили копья, мечи и щиты.