Забытый вальс
Шрифт:
Сашка достал из оттопыривавшегося кармана штанов сверток и молча передал его Славику. Тот развернул и отбросил обрывок газеты, пересчитал купюры, метнул быстрый взгляд на Толяна.
С тебя еще тысяча! – заявил Толян.
– Как?! – возмутился Сашка, – Я же три тысячи проиграл.
– Отдал бы сразу, было бы три. За неделю еще долг набежал. Если сейчас еще одну не отдашь, через неделю будет две.
– Да ты что? Где я возьму? Эти и то пришлось занять!
– Ну, вот и еще займешь.
– Все, Вась, пошли отсюда! – заявил возмущенный Сашка и повернулся, намереваясь уйти. Но Славик схватил его за плечо своей здоровенной, густо обросшей рыжими волосами рукой, развернул к себе и коротко без замаха ударил в лицо. Сашка упал на спину, зажав лицо руками. Сквозь пальцы
Вася, остолбеневший было в первую минуту, закричал: – Подождите, что вы делаете!
– А ну, заткнись! А то сейчас свои кишки увидишь, – злобным шепотом, цедя слова сквозь зубы, пообещал Толян, достав при этом из кармана выкидной нож.
План дальнейших действий возник у Васи сразу же, как только Сашка упал после первого удара. Трансформаторная будка находилась возле дома за деревьями в ста метрах от того места, где они стояли.
– Я сейчас принесу, – заторопился Вася, – сейчас, через пять минут, тут недалеко.
– Чего принесешь? – недоуменно спросил Толян.
– Деньги. Тысячу. Тут недалеко, – повторил Вася.
Славик с Толяном недоверчиво переглянулись.
– Ну иди, – нерешительно проговорил Толян, – Только смотри, если увидим, что кого-нибудь навел, я в твоем приятеле успею много лишних дырок понаделать и ноги сделаю. У тебя пять минут. Пошел!
Вася бегом бросился по направлению к дому. Добежав до деревьев, он свернул к трансформаторной будке, достал свой «вальтер», снял его с предохранителя, засунул сзади за пояс брюк, завернул в валявшуюся тут же тряпку пару щепок, придав свертку прямоугольную форму, глубоко вздохнул несколько раз, восстанавливая дыхание после пробежки, и направился обратно. Он не собирался никого убивать, но в голове у него почему-то безостановочно крутились три слова: – Суки! Скоты! Сволочи! – а со дна души поднималась холодная ярость и желание вот так же бить ногами Толяна и Славика.
Не доходя десяти метров до уже спокойно курившей парочки, он протянул им издали левой рукой сверток, как будто бы подтверждая, что беспокоиться не о чем, вот они, деньги. Физиономия Толяна при этом расплылась в довольной усмешке. А уже через секунду Вася, отбросив сверток, правой рукой выхватил «вальтер» и, направив его в сторону стоявших парней, во весь голос закричал: – Суки! Скоты! Сволочи! А ну, руки вверх! И если только дернетесь, убью!
Оторопевшие Толян и Славик моментально подчинились его команде. Тут Вася замешкался, он не знал, что делать дальше. Надо было помочь Сашке, но в то же время желание отомстить не позволяло ему безнаказанно отпустить двух этих гадов.
Толян, уловив этот момент, с наигранной усмешкой сказал: – Ну, хорош, пошутили, и будет. Все, у нас никаких предъяв к вам нет. Давай, расходимся и все.
Может в самом деле, они так бы и разошлись, но Славику вдруг показалось, что пацан просто берет их на понт, не походил он на крутого бойца, который спокойно мочканет кого угодно, а может и пистолет у него не заряжен. И Славик бросился к Васе.
Первый же выстрел остановил и согнул его. Второй свалил остолбеневшего Толяна, так и не успевшего опустить руки. И дальше Вася по очереди стрелял то в одного то в другого, подходя все ближе к дергающимся на земле телам, пока в обойме не кончились патроны.
Потом он отбросил ставший уже ненужным пистолет, из глаз у него вдруг потоком хлынули слезы, он подбежал к Сашке, присел перед ним, стал тормошить его, тот не шевелился. И тогда бросившаяся в голову ярость подняла Васю на ноги, и он, не помня себя, подбежал к лежавшим неподалеку друг от друга Толяну и Славику и стал по очереди пинать их ногами, выкрикивая все бранные и матерные слова, какие только приходили ему в голову. А от дома уже бежали несколько людей в милицейской форме.
У Сашки оказалась разорванной селезенка, но он быстро поправился после операции и на состоявшемся вскоре суде выступал в качестве свидетеля. Ильдар попытался было через своего сына-начальника как-то повлиять на судьбу Васи, однако времена были суровые, и Василию,
Во второй половине пятидесятых в Ленинграде действовала преступная группа, промышлявшая квартирными кражами, причем выбирали они только квартиры деловых людей, которые к тому времени начали появляться как грибы после дождя. Долгое время ее деятельность не удавалось пресечь, так как очень уж остроумны, неожиданны и тщательно подготовлены были ее действия. Да и заявлений об этих ограблениях почти не поступало в милицию. Но как веревочке не виться… Однажды бдительные соседи вызвали по телефону милицию, когда банда трясла очередную жертву. И главарь ее по кличке Вальтер отправился мотать свою очередную десятку.
Глава 6
1917 год, Царское село, Александровский дворец, февраль-июль
С февраля царская семья, ввиду начавшейся в Петрограде смуты, жила в Царскосельском Александровском дворце, исключая самого государя, который находился в эти дни близь театра военных действий, в Ставке. Дворец первое время охранялся сводным полком, состоявшим из гвардейского экипажа, конвоя Его Величества и одной из артиллерийских частей. До императрицы Александры Федоровны в последнее время никаких сообщений от государя не поступало, а напротив доходили слухи о смуте и тревожных событиях в Петрограде и об отречении государя от престола, но она им не верила. Да и не до того ей было. Этой зимой, как нарочно, Алексей заразился корью от кадета, которого специально привозили для игр с ним, и дети, один за другим очень тяжело переболели. Доктор Груздев, бывший домашним врачом семьи уже в течение многих лет, дважды собирал консилиум своих коллег, чтобы избежать возможных осложнений. К счастью все обошлось, и к концу зимы стало казаться, что жизнь налаживается. Однако восьмого марта во дворец явился генерал Корнилов, который, скрепя сердце, объявил об отречении Государя от престола и зачитал постановление Совета министров Временного правительства об аресте царской семьи. Он заверил ее, что ей и детям ничего не угрожает, и представил коменданта гарнизона полковника Кобылинского. Охрана дворца была заменена частями революционно настроенных солдат.
Через несколько дней в Царское Село прибыл Николай Второй, теперь уже бывший Государь Император. Погода стояла премерзкая, дул пронизывающий сырой ветер, почти не переставая, шел мокрый снег с дождем. По приезде Николаю Александровичу тотчас же на платформе Царского Села членом Государственной Думы Вершининым было объявлено об аресте, и он присоединился к своей семье. Жизнь их потекла скучно и однообразно, так как правительством были установлены ограничения имевшие целью пресечь возможность сношения с внешним миром, как то:
– просмотр всей входящей и исходящей корреспонденции;
– запрет на выход из дворца за исключением особо отведенных и огороженных мест парка;
– запрет на посещения их во дворце за исключением лиц, уполномоченных на то правительством.
Однако и в этой жизни были свои положительные стороны. Пожалуй, никогда Государь Император не проводил столько времени с женой и детьми. Днем они гуляли в парке и много разговаривали о жизни. В одном из служебных помещений дворца устроена была гимнастическая зала, где все вместе они играли в крокет, а Николай Александрович начал даже упражняться с гирями. Весной, когда парк просох, эти занятия перенесли на свежий воздух. Под воздействием Александры Федоровны Государь начал даже приготовляться к написанию мемуаров, перечитывая свой дневник, который он без перерывов вел с юношеских лет. Теперь он также делал записи о различных событиях прошлого, которые они вспоминали вместе с женой.