Зачарованная
Шрифт:
Повернув одну руку к свету, Кайя увидела зеленое сияние, играющее на коже. Пальцы казались слишком длинными, они гнулись непривычно плавно – на них обнаружился четвертый сустав, и, когда Кайя сжала их в кулак, они свернулись кольцом, похожим на раковину улитки. Кайя подняла вторую руку, ту, с которой ночью начала слезать кожа. Тело под нею было тускло-изумрудного цвета.
Никто не пришел. Еще одна капля ударилась о голую ногу Кайи, и девушка подскочила. Ее ночнушка была вся в грязи, и даже в свитере Кайя
Проглотив слезы, девушка обхватила себя руками и начала ходить взад и вперед. Она не могла пойти домой сейчас, когда она совсем не та девушка, что жила там, но ей нужно спрятаться от дождя. По крайней мере, на этот раз Дженет не скажет, что она врет.
Остановившись на парковке, Кайя развернула зеркальце машины, чтобы рассмотреть себя в профиль. Волосы сбились в сплошной колтун, мокрый от росы, в них запутались сучки и листья; кожа приобрела густой зеленый оттенок болотного мха. Не грязь покрывала кожу, а изменился ее цвет, как будто на нее набросили зеленую вуаль. Уши Кайи стали длиннее, их кончики торчали сквозь волосы. Щеки ввалились, подчеркивая острые скулы, а глаза стали раскосыми и черными – целиком блестяще-черные, с крошечной точкой белого зрачка. Как птичий глаз или бусина.
Подняв руку, Кайя коснулась своего лица. Кожа облезала легко, открывая полоски травянисто-зеленого цвета.
Неожиданно для себя Кайя с такой силой ударила по зеркалу, что оно пошло трещинами. Не обращая внимания на боль в запястье и содранных костяшках, девушка снова бросилась бежать.
Корни прищурился, всматриваясь. Девушка с зеленым макияжем на лице перебежала через улицу под навес заправочной станции. Она подняла глаза, и Корни показалось, что он узнал ее, но когда она подошла поближе, он засомневался.
– Я хотела зайти к Дженет, – произнесла она голосом Кайи, – но только что вспомнила, что она уже в школе.
Однако вблизи девушка совсем не была похожа ни на Кайю, ни на кого-то другого. Ее черные раскосые глаза напоминали капли нефти. Она была чересчур тощей. По обе стороны головы через спутанную массу волос выглядывали острые уши. Кожа словно осыпалась хлопьями, а под ней проглядывало что-то зеленое.
– Кайя? – спросил Корни.
Девушка улыбнулась ему, но улыбка выглядела весьма свирепой. На нижней губе незнакомки лопнула кожа.
Корни застыл, глядя на нее.
Девушка проскользнула мимо него в контору, вытянув гибкие, словно веточки, пальцы. Корни подавил всхлип, стараясь смотреть на кассу, на пыльные бумаги, на освежитель воздуха в полиэтиленовом мешочке – словом, на все привычные вещи. Он чувствовал запах незнакомки, странное сочетание сосновой хвои, мха и опавших листьев. От этого запаха кружилась голова.
Девушка села на груду бумаги и упаковок из-под готовой еды, валяющихся на полу.
– Что
Кайя вытянула руку и слегка пошевелила ею на свету.
– Мне плохо, – ответила она. – Мне действительно плохо.
Корни наклонился, чтобы разглядеть ее получше. Кожа ее излучала слабое сияние, неяркое, но усиливающее лихорадочный блеск ее глаз. В самой форме тела было нечто странное – наклон плеч, легкая выпуклость на спине.
Корни взял деревянный брелок с ключом на кольце.
– Пойдем в туалет. Там свет ярче, и ты сможешь смыть с себя эту дрянь.
Кайя поднялась.
– Я могу довезти тебя до больницы, – предложил он.
Она не ответила, и Корни не стал настаивать. Он знал, что в больнице нечего делать, просто чувствовал, что должен это сказать.
Туалетная комната выглядела мрачно. За все время, пока Корни работал здесь, он не мог припомнить, чтобы кто-нибудь занимался здесь ремонтом или уборкой, максимум – вешали новый рулон бумаги. Когда-то белые, кафельные плитки потрескались и посерели. Здесь едва хватало места на двоих, но Кайя послушно остановилась рядом с унитазом и расстегнула свитер.
– Снимай уж и все остальное. У тебя что-то на спине.
Кайя в раздумье посмотрела на Корни и решила, что или ему все равно, или же ей наплевать. Она сбросила ботинки, стянула свитер и ночную рубашку, оставшись в одних трусиках.
Сунув скомканную ночнушку под кран, Корни намочил ее, отжал и попробовал стереть шелушащуюся кожу на теле Кайи. Кожа на спине была тонкой, как папиросная бумага. Когда Корни провел мокрой тканью по выпуклости между лопаток, эта кожа лопнула.
Непонятная беловатая жидкость потекла из разрыва.
– О-о-х! – Корни отскочил назад.
Кайя оглянулась на него, и по лицу ее стало ясно, что она просто не выдержит больше странностей. Конечно, трудно было понять, правильно ли он прочел выражение ее необычных глаз.
– Все в порядке, – произнес Корни, стараясь говорить как можно увереннее.
Снаружи донесся шум автомобиля, подъехавшего к заправке, но Корни не обратил на это внимания.
– Что случилось?
Что-то двигалось под кожей на спине Кайи, скользкое и переливчатое.
– Держись, – сказал Корни и стер густую жидкость со спины.
То, что открылось, было странным – переливающимся, словно радужная пленка, с белыми прожилками. Неожиданно это «что-то» высвободилось, едва не ударив Корни по лицу, а потом словно влажный парус обвисло вдоль спины Кайи.
– О боже… – едва выдавил Корни. – У тебя крылья.
Мокрые полотнища слабо пошевелились.
От этого зрелища Корни ощутил небывалый восторг, возобладавший даже над страхом. Это не сон, это все по-настоящему!
– Идем к нам домой, – приказал он.