Зачарованные тропы

Вильгоцкий Антон Викторович

– Ого! – Рейнард даже присвистнул. – Жуть, как интересно. Много ты о нем знаешь?

– Ну, не слишком, – признался Таймур. – Знаю, к примеру, что он из Ончанда. Слыхал про такую страну?

– Учебник по географии, я думаю, у нас с тобой был один и тот же, – хмыкнул Рейнард. – Я знаю, где находится Ончанд. Особенное местечко, не правда ли?

– Конечно, – кивнул его друг. – Ончанд по отношению к Схарне – то же самое, что наша Академия в масштабах Арлании. Там на волшебстве замешано абсолютно все. И тамошние маги – весьма экстравагантные

ребята. Они способны спокойно перешагнуть через то, за что наш земляк арланец готов будет жизнь положить.

– А сами положат жизнь ради какой-нибудь вишневой косточки, – усмехнувшись, промолвил Рейнард. – Но это, в общем-то, и все, что я о них знаю. Ты можешь поведать что-нибудь новое?

– Упоминание о вишневой косточке попало во многие книги, – широко улыбнувшись, произнес Таймур. – Но далеко не во всех раскрыта реальная подоплека этой истории. А главным ее героем был, кстати, именно Фернголл. Это случилось во время самого первого его путешествия в иной мир. Один из ближайших, очень похожий на наш.

– Рассказываешь так, будто от него самого все это узнал.

– Так отчасти и есть, – развел руками Таймур. – Книга, из которой я почерпнул эти сведения, посвящена взаимоотношениям между мирами, и одним из ее авторов был как раз Фернголл. Понимаешь, он – первый, кто доказал схарнийскому обществу, что другие миры существуют в действительности. И не только это, а также и то, что подобные путешествия вообще возможны. И что Иномирье вовсе не являет собой провонявшее серой обиталище злобных демонов.

– А вишневая косточка? Она-то здесь каким боком?

– Косточка круглая, и боков у нее нет, – не преминул поддеть приятеля Таймур. – В общем, очутившись в иной реальности, Фернголл решил во что бы то ни стало доставить на Схарну осязаемые доказательства своего поступка. И это удалось бы ему, но мир, в котором все происходило, был, как назло, раздираем на части грандиозной войной. Фернголла принимали за шпика в любом из враждующих лагерей. Спасаясь от постоянного преследования, он растерял все предметы, которые намеревался взять с собой на родину. Осталась только вишневая косточка – случайно завалялась в кармане. Та самая косточка, что вошла потом в нашу историю магии.

– Что-то мухлежом попахивает. Все вишневые косточки одинаковы. Как Фернголл смог доказать, что принес ее из другого мира?

– Он поначалу и не пытался ничего доказывать, резонно полагая, что его поднимут на смех. Но вот из косточки той – ее Фернголл закопал в землю перед своим крыльцом – выросло вишневое дерево, какого не сыщешь, хоть ты облети верхом на орле всю Схарну. Такие вишни теперь называют ончандскими. Вот так и было доказано существование параллельных миров. Тоже, в принципе, совершенно случайно. Хотя… в таких делах, как мне видится, случайностей не бывает.

– Надо же, – хмыкнул Рейнард. – Могущественный волшебник проводит сложный ритуал, отправляется в другой мир, рискует там жизнью и все это – лишь ради того, чтоб подарить Схарне новый сорт вишен. Нелепо.

– А

ты бы что сделал на его месте? – Таймур хитро прищурился. И прищур этот давал понять, что о приключениях Фернголла джейнардец знает гораздо больше, чем рассказал.

– Ну… Я бы, наверное, постарался разузнать побольше о магических системах посещенных миров. И вернулся домой с этим знанием, а не с обычной вишневой косточкой. Что скажешь?

– Скажу лишь то, что Фернголл занимался и этим впоследствии. Он посетил десятки миров и всюду собирал крупицы магического знания. Те, применение которых возможно на Схарне, – уточнил Таймур. – Даже многое из того, что мы с тобой изучаем здесь, в Академии, доступно нам исключительно благодаря его стараниям. Понял теперь, какой такой Фернголл прилетел к нам сегодня верхом на ожившем ветре?

– Понял. А что именно он привнес в схарнийскую магическую систему?

– Почти все, что имеет отношение к Магии Смерти.

Рейнард поежился.

– Ох, не люблю я такое волшебство, – промолвил он. – Совсем оно не кажется мне добрым. Вообще не пойму, с чего вдруг мы – белые маги – обязаны его изучать? Это ведь почти что черное колдовство!

– Много ты видел черного колдовства сегодня, когда мастер Адавил вызывал голема? – возразил Таймур. – Это такая же часть магического искусства, как и все прочие, включая снятие головной боли и ускорение роста цветов. Согласен, чернокнижник может творить зло, сея смерть. Но разве же является злом смерть как таковая? Совершенно иначе нужно рассматривать, к примеру, гибель человека, пожертвовавшего собой ради спасения чьей-то жизни. Либо ради общего дела.

– Красивые слова, – сказал Рейнард. – Но так ты, чего доброго, договоришься до того, что и в Мраке нет ничего плохого.

– Не договорюсь, не бойся, – усмехнулся Таймур. – Но порассуждать я и на эту тему совсем не прочь. Мрак, говоришь? Нет, саму эту стихию реабилитировать не стоит. Не буду и пытаться. Но вот черный цвет… Он, полагаю, страдает совсем незаслуженно. После того, что стряслось в Зейноне, кое-где уже и в черной рубашке на улицу опасно стало выйти. Разве ж это дело? Любое явление, дружище Рейнард, имеет как минимум две грани. Ночная темень – не исключение. За углом может скрываться колдун в черных одеждах. Но подними глаза – и ты увидишь над собой величественную и благородную темноту ночных небес…

– Каждый чернокнижник, должно быть, начинал с таких мыслей, – скептически произнес Рейнард.

– Каждый чернокнижник начинал с того, что возжелал для себя неизмеримо больше, чем отмерено смертному, – отрезал Таймур. Слушая его, Рейнард только диву давался – откуда взялись в голове его сверстника столь глубокие мысли? "Я и сам далеко не дурак, – подумал юный волшебник, – но ты, мой друг, умен не по годам. Можно даже сказать – мудр".

– Но мы, кажется, отвлеклись, – продолжал Таймур. – Я ведь рассказал не все, что знаю о путешествиях Фернголла. Еще что-нибудь желаешь узнать?