Зачарованный город "N"
Шрифт:
– И снова та же песня, – Ариландина поморщилась. – Что бы ты делал без этих самых изгоев? На ком бы срывал злость, над кем бы издевался в свое удовольствие? Прекрати, толстый. Пусть живут. Ведь когда-то все они были клиентами моего заведения. И некоторые, – ее взгляд рассеянно скользнул по обсуждаемой толпе, но так ни на ком и не остановился, слишком уж похожими казались их волосатые рожицы, – оставляли особенно хорошие чаевые. Так что отстань от них и не забудь покормить.
Скрипя зубами, О согласился, он даже изволил улыбнуться хозяйке, отсалютовав метлой, после чего торжественно заявил:
– Будет сделано, Моя Сайя!
– Прекрати паясничать, –
– От Сэн? – рыжие брови мужчины зарылись в волосах, уползая вверх от искреннего изумления.
– Издеваешься? – Ари уставилась на него, постукивая кончиками пальцев по дверному косяку. – Как минимум у двоих новоявленных мумов были симпатичные супруги, а один являлся отцом очаровательной девицы. Вот если бы…
– Опять ты за старое, – без энтузиазма пробурчал управляющий, почесав заросший бородой подбородок… третий вроде бы. – Пора бы придумать что-нибудь новенькое. За небанальными изменениями и народ потянется.
– Я подумаю, – сухо отозвалась Ариландина и, развернувшись на каблуках, шагнула в дом. – А ты пока подготовь пригласительные письма к Мие Вер, Сирилике Ивенской и к малышке Кейт, дочери старого развратника Бонба, который, насколько мне известно, уже присоединился к нашим зверушкам.
Упомянутый издал нечленораздельный звук и ринулся из толпы, но был вовремя смят соседями, потому и не пострадал от толстяка, привычно вскинувшего метлу.
– Угу, угу, – покорно соглашался О, выискивая в живой серо-буро-коричневой куче выскочку Бонба, – первая стадия вербовки…
– И мумов накорми, да хорошенько! – донеслась из коридора обильно приправленная ехидством реплика.
– Это я уже слышал.
– Сейчас покорми!
Толстяк покосился на застывших в ожидании зверей и, прищурившись, рыкнул:
– А ну бр-р-рысь!
Тишина взорвалась хрипами, воем, кряхтением и необычным хрюканьем, неуловимо напоминавшим язык Тайлаари. Сталкиваясь друг с другом, неразборчиво ругаясь и щелкая зубами, звери ринулись прочь. А незамеченная никем серая собака лениво зевнула, прикрыв алые глаза.
Ариландина вернулась к себе и первым делом принялась готовить ванну. Водопровод, регулярно ремонтируемый последние веков этак пять, никогда не давал сбоев только в одном маленьком помещении, и именно в него вела дверь из ее спальни. За возможными неисправностями, ежемесячной прочисткой труб и профилактическим осмотром кранов зорко следил управляющий, прекрасно осознающий, что в случае поломки хозяйка с него живьем шкуру сдерет… или как минимум проредит роскошную рыжую шевелюру вместе с бородой. Принимать благоухающую цветочными ароматами ванну было излюбленным занятием владелицы борделя. Погружаясь в воду, она прикрывала глаза и размышляла. Ей всегда казалось, что в такой обстановке, когда тело расслабляется, впитывая полезные настои, голова начинает работать лучше.
Смуглая женская рука с безупречным маникюром решительно повернула рычаг, открывая путь воде, которая, приятно журча, ринулась в большое корыто, украшенное витиеватой лепниной. Когда-то давно, еще до пресловутого проклятия, Ариландина выложила за него немалые (даже для ее уровня благосостояния) деньги. И было за что! Помимо великолепного внешнего вида эта бело-голубая конструкция из необычного, пронизанного магической сетью материала, сама очищала и нагревала
Полюбовавшись минуту-другую на то, как заполняется водой дно ванны, женщина принялась неторопливо расшнуровывать корсет темно-бордового платья. Когда одежда бархатным облаком легла на пуфик, а завитые с утра черные локоны небрежно рассыпались по плечам хозяйки, она бросила пытливый взгляд на большое настенное зеркало и недовольно сморщила носик, придирчиво осматривая свое отражение. Благодаря дорогостоящей коаре, которую для нее покупал управляющий у наместника, ее тело выглядело значительно лучше, чем на момент, когда на город были наложены чары. Но в последнее время на талии и бедрах начали появляться лишние складки, и это не очень-то радовало Ариландину. Обладая завидным аппетитом и имея финансовые возможности, позволяющие день за днем дегустировать самые изысканные блюда, она частенько забывала о благотворном влиянии вкусной и здоровой пищи на лишние килограммы, которые, прибывая, откладывались в самых неподходящих местах. Плотно затянутый корсет и пышные трехслойные юбки пока еще были в состоянии скрыть подобные недочеты фигуры, но надолго ли?
– Надо бы снова сесть на диету, – уныло пробормотала женщина.
– Тебе это уже не поможет, – заметил странно знакомый голос за ее спиной.
Вздрогнув от неожиданности, владелица борделя обернулась. Она намеревалась задать хорошую трепку обнаглевшей девице, осмелившейся переступить порог хозяйских апартаментов. Однако в дверном проеме стояла не одна из шлюх, а сестра-близнец самой Ариландины, у которой отродясь не было подобных родственников. От такого зрелища женщина потеряла дар речи, но зато приобрела аристократическую бледность лица и стойкое ощущение, что у нее не все в порядке со зрением и слухом. Ведь она даже не слышала, как отворилась дверь.
Тем временем обнаженная копия без намека на стеснение рассматривала оригинал и вертела в длинных пальцах с бордовыми ногтями маленькую огненную сферу. Темные очи гостьи горели оранжевым светом, губы чуть заметно кривились. В заботливых руках шар очень быстро наполнился необходимой энергией и, увеличившись почти вдвое, выскользнул из раскрывшихся ладоней. Он плавно проплыл по воздуху несколько метров и замер напротив ошарашенной Ари, карие глаза которой округлились от ужаса.
– Аше…
– Ш-ш-ш, – предостерегающе зашипела гостья. – Пикнешь, – «мило» улыбнулась она, буравя жертву пристальным взглядом, – и смерть твоя будет о-о-очень мучительной.
Ариландина сглотнула, боясь пошевелиться. Такая знакомая с виду незнакомка одобрительно кивнула, оценив ее покорность, и, приблизившись, властно впилась ртом в приоткрывшиеся от неожиданности губы. Это был сладкий поцелуй с горьким привкусом яда. Ни тени эмоций, сплошной убийственный расчет. Настоящая Ари хотела оттолкнуть самозванку, но не могла, так как уступала ей в силе раз в пять, если не в десять. Она задыхалась и мычала, ощущая, как теряют чувствительность губы, как ледяной волной онемение расползается по лицу, превращая в неподвижное стекло широко распахнутые глаза, как морозным узором оно скользит по шее ниже, вгрызаясь в тело, словно голодный зверь. Ей казалось, что кровь в венах перестает струиться, а стук сердца замедляется. И в последнюю секунду жизни на самом дне заторможенного сознания вспыхнула изумленная мысль: «Какой странный способ убийства…»