Зачарованный город "N"
Шрифт:
Когда пальцы мучителя заскользили по моим бедрам, я в панике подумала: «Отмоет и изнасилует». Но, взглянув в его потемневшие глаза, решила, что сам он мараться не будет, скорее в рабство меня продаст или на себя пахать заставит, для того небось и притащил в это каменное логово. Дальнейшие размышления были оборваны бесцеремонным погружением моей головы под воду – настала очередь волос, чудом уцелевших благодаря профессиональному лаку убойной фиксации. Хвала парикмахерам! Стоило парню ослабить хватку, чтобы дать мне возможность всплыть, как я снова начала яростно отбиваться от его «заботы». Мне даже стыдно не было, злость оттеснила все прочие чувства. Как смеет этот тип так себя вести?! Это
Наконец мои мучения подошли к своему логическому завершению. Парень вытащил вяло брыкающуюся меня из сильно помутневшей купальни, осторожно отнес в угол, где лежала солома, и поставил на каменный пол рядом с лежанкой. Затем тщательно вытер полотенцем, завернул в свой плащ и уложил на импровизированное ложе. Я все еще дрожала, зубы стучали, сухая трава кололась сквозь ткань, а в душе недовольно ворочалось возмущение. Что ж, я по-прежнему выглядела как жертва кораблекрушения и кислотной атаки одновременно, зато уже не так паршиво пахла, а это для девушки немало. Теплая ткань согревала, как и светящийся кристалл, переставленный ближе. А предложенный кусок хлеба с сыром добавил приятных ощущений к моему послекупальному «оттаиванию».
В лучистых глазах спасителя отражалась забота. Он принялся кормить меня бутербродами, давая запивать еду прохладной водой из плоской фляги. Пузырьки с хмельным напитком и склянки с мазями стояли на каменном «столе», ожидая своей участи. И я почему-то не сомневалась, что все это вскоре будет использовано по назначению. Так и случилось. Когда моя рука мягко отодвинула очередной бутерброд, молодой человек убрал продукты в сумку и придвинул ближе лекарства. Открыл флакон, плеснул его содержимое на раскрытую ладонь и, повернувшись ко мне, начал аккуратно смазывать ранки на моем лице. Как я умудрилась не переломать кости в том жутком приключении с ящерами, не знаю. Видимо, просто повезло.
Сначала мне хотелось отстраниться от новоявленного лекаря, но я быстро передумала, вспомнив о благотворном воздействии жидкости, выпитой некоторое время назад. Был, конечно, соблазн заняться обработкой травм самой, но его пальцы… такие прохладные и чуткие, нежно поглаживали кожу, нанося эликсир, и я отогнала прочь мысли о любой инициативе. Мои веки опустились, тело расслабилось, а мысли, словно мухи в киселе, все медленнее ворочались в голове. Мр-р-р… как же хорошо. Вслед за лицом парень смазал волосяную часть моей головы, затем перешел к обработке ушей и шеи. Когда же его руки опустились ниже, я недовольно дернулась и резко открыла глаза. Ну вот, опять меня раздевают, не спросив! Что за наглость? Пусть я далеко не красавица по меркам современного мира: худая, маленькая, лопоухая, да еще и вся в синяках, но ведь и не бессознательный пациент, чтобы моим мнением не интересоваться. Я ударила парня по запястью, когда он попытался стянуть с меня плащ. Хмурый карий взгляд с золотыми искорками недовольства был мне ответом.
– Аше-ар-р-р! – прорычал визави, а мне подумалось, что слышу это не впервой.
– Сама сделаю! – огрызнулась я, потянувшись к пузырьку.
Но лекарь не дал мне двинуться с места, припечатав слишком уж хрупкое для его сильных рук тело к соломенной лежанке. Еще пара коротких словечек то ли наставительного, то ли угрожающего смысла слетела с его губ прежде, чем он продолжил меня раздевать. Я ругалась на русском, проклиная собственную слабость и чужую наглость. Однако это совершенно не мешало новому знакомому размазывать по моему обнаженному телу холодную жидкость. Не глядя мне в глаза, он обрабатывал ожоги, и на лице его не отражалось даже намека на чувства,
Я в очередной раз подумала, что не нравлюсь ему, и это почему-то вызвало досаду. Ну да, тело девочки-подростка с узкой талией и вторым (с натягом) размером груди на эталон красоты не тянуло. Ладно хоть бедра были, как и положено, девяносто в объеме. Черты лица тонкие, глаза обычные, серые, волосы… тоже не без примеси пепельного оттенка. Да уж, мышь мышью, на что тут зариться? Очередной печальный вздох притупил смущение. Ресницы вновь опустились. Сквернословить надоело, и я замолкла. Не изнасилует? Да и черт с ним! Зато хоть подлечит.
Конечно, подобные рассуждения были для меня чересчур, но я тут же списала все на стресс. Мой сексуальный опыт содержал в себе несколько поцелуев и не очень-то тесных объятий с однокурсником, а также бурную ночь с одним из наших ветеринаров, которая началась с ужина при свечах и закончилась разбитой о мужскую голову вазой, так как переводить отношения в горизонтальную плоскость с пьяным кавалером я отказалась. Недоразумение, к счастью, разрешилось миром и дружескими отношениями с пострадавшим, а моя девственность осталась при мне. И лишаться ее насильственным путем, пусть даже и с таким привлекательным парнем, как мой спаситель, не хотелось.
Я не ханжа, нет! Просто мне по жизни не везло с поклонниками. Те, которых больше прельщали родительские деньги, нежели я, вызывали лишь раздражение, а других, кроме все того же ветврача, просто не встречалось. Либо я без отцовского кошелька была не слишком привлекательна, либо все приличные мужчины паслись на каких-то других угодьях. Одним словом, почти до девятнадцати лет я дотянула без каких-либо сексуальных приключений, чему и радовалась тайком от многочисленных знакомых, считавших, что быть девственницей в этом возрасте неприлично.
Мужские пальцы легли на красное пятно, занимавшее едва ли не половину моей грудной клетки. Скользя ниже, они осторожно втерли целебную жидкость в настрадавшуюся кожу, мягко обогнули темную горошину соска, оставляя за собой влажный след эликсира. Я даже дышать перестала, что уж там говорить о возмущении. Ни один мужчина еще не дотрагивался до меня так! Прикосновения лекаря волновали, заставляя волны приятной дрожи расходиться по телу. Но парень, похоже, не замечал моей реакции. И мне ничего не оставалось, кроме как краснеть от смущения, тихо беситься от собственной податливости и молча лежать, тренируя терпение и прочие мало знакомые черты характера.
Подавлять возбуждение было ой как трудно, но и открыто демонстрировать этому человеку свои слабости я не собиралась. Сладкая пытка длилась и длилась: слои ароматной жидкости сменялись чуть резковатыми на запах мазями, а умелые и на удивление нежные мужские руки неустанно скользили по моей коже, втирая лечебные снадобья. Я и не заметила, как в разгар борьбы между злостью и невостребованной сексуальностью провалилась в глубокий сон.
Кейли-Оз – белокожая азора с тонкими сильными руками, на которых как перчатки сидели металлические каркасы миниатюрных, но на удивление мощных арбалетов, быстро шла к своему шарту. За спиной ее висел колчан со стрелами, чьи острые трехгранные наконечники были смазаны ядом, а на бедре покачивались ножны. Уровень Силы этой женщины соответствовал третьему, но сегодня глаза ее горели оранжевым огнем гордости и высокомерия. Именно ей эйсард поручил выполнение важной миссии и, что осталось для остальных тайной, посулил за услугу кое-какое личное вознаграждение. Кейли из рода Оз так любила деньги, что не брезговала никакими методами их заработка.