Зачарованный нимфой
Шрифт:
— У тебя много дел, связанных с благотворительностью?
— Я выполняю свою часть. Если на меня наложены некие обязательства, я не могу или пренебрегать.
— Согласен.
— Да, и то, что произошло утром…
Нэш покачал головой:
— Мне кажется, мы все уже уладили, не так ли?
Лорелей сделала глоток из своего бокала, недоумевая, когда это произошло. Хотя она была благодарна Нэшу за то, что ей не пришлось извиняться или объясняться, потому что невозможно было объяснить всего. Ей не хотелось в очередной раз смотреть на то, как ее жизнь
— Я навела о тебе некоторые справки… — начала Лорелей.
Нэш даже не изменился в лице.
— У тебя интересная репутация, — продолжала она.
Его голубые глаза мерцали.
— Репутация человека, который любит соревнования.
Пальцы его левой руки выдали задорную дробь по скатерти.
— Просто я не люблю проигрывать, — произнес Нэш.
— С тобой, наверное, нелегко живется.
— Никогда не узнаешь, пока не поживешь. — Он почти улыбался.
— Видимо, об этом не понаслышке знает твоя девушка или жена.
— Сейчас в моей жизни нет женщины.
Лорелей не собиралась верить такой наглой лжи — только посмотрите на него!
— Неужели? Ходят слухи, что ты весьма занят по этой части.
— Откуда такая информация, хотел бы я знать?
Лорелей принялась старательно полировать пальцами ножку своего бокала. Заметив, что Нэш следил за ее движениями, и дабы не создать ложного впечатления, она оставила бокал в покое.
Она достаточно выпила вчера.
— Ну а ты? Как живется с тобой? — спросил Нэш.
— Со мной? Я просто тихая кошечка.
— Так тебя называет муж?
— Я не замужем.
От Лорелей не укрылся огонек удовлетворения, мелькнувший в глубине синих глаз Нэша. На этот раз она пригубила свой бокал. Она всегда старалась держаться подальше от мужчин вроде него.
«Не важно, что он говорит, он наверняка встречается с кем-нибудь. Может, не сегодня, но это дело времени. Толпы женщин собираются у него под окнами».
В свои лучшие дни отцу Лорелей удавалось одновременно поддерживать отношения с двумя, а то и с тремя женщинами. Одна оплачивала его счета, другая была про запас, а с третьей ему больше всего нравилось проводить время в постели.
Лорелей нахмурилась. Ей не нравилось вспоминать отца в таком контексте. Она больше любила другую версию Реймонда. Очаровательный бонвиван, лучившийся любезностью и сорящий деньгами, балующий дочь. Однако, чтобы свести концы с концами, он крутил романы со всеми престарелыми дамами на побережье. Ее бабушка была одной из самых состоятельных и скупых дам.
Реймонд никогда не жаловался, а свои регулярные звонки из тюрьмы, где отбывал последние месяцы двухгодичного заключения, всегда пересыпал шутками и смешными историями. Лорелей очень любила отца, но иногда просто хотела иметь возможность поговорить с ним серьезно. Ей никогда не удавалось преодолеть сияющий экран, который он водрузил между собой и внешним миром. Реймонд не желал слышать о трудностях жизни. Лорелей чувствовала себя почти виноватой, когда ей приходилось поднимать вопрос о вилле.
«Итак, теперь я опять думаю о вилле».
— Лорелей. —
— Да?
Он пристально смотрел в ее лицо, словно уловив перемену в настроении.
— Прости, пожалуйста. Что ты говорил?
— Ничего, что не может подождать.
Он продолжал смотреть на нее с легкой улыбкой, сообщавшей больше чем любые слова. В этот самый момент Лорелей поняла, что попала в беду. Да, она умела отражать нападки мужчин, знала, как показать свою значимость и недосягаемость. Сейчас же она готова была отдать Нэшу все, что он захочет.
Он первый нарушил молчание:
— Знаешь, а у нас ведь немало общего.
Его расслабленные движения были полны животной грации. Все его тело словно говорило: «Рассмотри лучше, все это может стать твоим».
— Что же навело тебя на эти мысли? — поинтересовалась она.
— Мне нравится соревнования. Ты была бы исключительным трофеем.
— Прошу прощения!
Нэш вновь окинул Лорелей ленивым взглядом, который мог бы оскорбить ее до глубины души, но вместо этого вызвал трепет желания.
— Ты умная и очень соблазнительная, за все время, что мы с тобой вместе, я не скучал ни мгновения. Как я и сказал, ты — исключительный трофей.
Лорелей сдавленно выдохнула. Да, она знала такое отношение некоторых мужчин к женщинам. Просто еще ни разу ей не попадался мужчина, который бы так доходчиво объяснял твою теорию.
— Нэш, трофей — это неодушевленный предмет, который ты ставишь на полку.
— Трофеем может быть все, чего ты хочешь добиться.
Лорелей пришлось напомнить себе, что она не может отступить перед таким яростным напором.
— Я никогда не участвую в гонке, если не уверен в своей победе, Лорелей.
На мгновение ее посетила безумная мысль спросить, как Нэш оценивает свои шансы в этот раз. Хотя в глубине души она опасалась услышать ответ.
Другая Лорелей, та, кто могла осадить мужчину одним лишь взглядом, поднялась бы со стула и выплеснула содержимое своего стакана ему в лицо. Эта же Лорелей, погруженная в терпкий аромат мужчины напротив, держалась за свой бокал, словно за спасательный круг.
— В чем проблема? Женщины тебя утомляют?
Нэш откинулся, пальцы продолжали выбивать дробь по столу.
— Временами. — Он слегка склонил голову, по губам расплылась улыбка. — Довольно часто.
«Заносчивый придурок».
Она не могла сдержать улыбки.
— Возможно, лучше поинтересоваться тем, что утомляет меня? — спросила Лорелей сладким голосом.
— Как же я могу узнать об этом?
Лорелей сделала внушительную паузу, глотнула еще вина:
— Думаю, ты уже в гонке.
Нэш неторопливо обдумывал два сценария: ужин и танцы в Монако или же поездка в Париж? Он все больше склонялся к последнему. Что-то в этой женщине побуждало в нем желание восхищать. Она была прекрасна, но также исключительно умна… Произошедшее напоминало завязку для книги. Нэш не мог выбросить из головы мысли о ней.