Зачем богу дьявол к 2
Шрифт:
Просто, удобно, естественно и гармонично - поставил задачу Никита. Никаких дворцовых позолоченных выкрутасов. Деревенский Версаль раздражал и сам по себе, даже если бы даром, и в силу будущих расходов на поддержание роскоши, включая самое неприятное - слуг. Даже и речи не могло быть о выполнении бойцами лакейских обязанностей. Никита по опыту небедного мальчика, а Николай по привычке самому о себе заботиться, не хотели пускать в свою жизнь слуг. Нет ничего зазорного прислуживать за столом барину и гостям, если это работа. Скверно, что лакейство приобретает холуйскую статусность приближённости к господам. Лакейство всегда больше, чем просто работа. Оно притягивает к себе людей специфического склада характера. Раб может полюбить своего господина, лакей - никогда. Верные слуги, как часть семьи, среди них нет лакеев, и слуг таких
Помпезную столовую с огромным столом Никита низвёл до самообслуживания: по будням - фуршет и "приготовь себе сам", по особым событиям - праздничный фуршет, по выдающимся событиям - выдающийся фуршет с нанятыми официантами. Вместо паркета деревянные полы. Одно крыло здания отдали под штаб с "тронным залом", с гранитным полом, с мраморной облицовкой. Вот там-то бойцам придётся попотеть над чистотой и порядком, но это справедливо. На втором этаже сделали квартиру, в которой нетрудно самим прибраться. Подвал Николай забрал под лабораторию.
***
– Это... про зверинец?
– закончив просмотр, Николай показал на текст, который принёс ему Никита.
– Это про сельчан и бойцов.
– ответил Никита и в отместку показал на окно.
Сельчане Николаю малоинтересны, а вот бойцов он идеализирует. Никита не удивился, когда Николай с иронией посмотрел на окно, представляя, что сквозь стекло на них смотрят монстры-ужастики. Поделившись этой картинкой, он ждал ответный образ. Никита отрицательно покачал головой:
– Я понимаю. Но выслушай меня. И постарайся не обидеть. Что-то тебе покажется странным и даже невероятным, но это очень серьёзно. Я начал этим заниматься ещё до смуты.
– Извини. Если ты так считаешь...
– уступил Николай.
– В твоей шкале указаны виды. Биологические виды. Разные биологические виды людей. Однажды мы уже это проходили. Мне кажется, что я лучше разбираюсь в таких вопросах. Не обижайся, но это бессмыслица. Я в курсе подобных теорий. Не специалистам и дилетантам они интересны... Но....
– Какая самоуверенность!
– всплеснул руками Никита, но спорить не стал.
– Хорошо. С меня что взять? За что купил, за то и продаю... Твоя наука тут с боку припёку. Ради меня, дурачка, допусти, что термин "вид" лишь удобная метафора для этой классификации, раз уж ты к ней цепляешься.
– Николай благосклонно кивнул, Никита продолжил: - Начнём с истока. Все современные виды людей прямые, прямее некуда, потомки людоедов. Каннибализм это отправная точка, относительно которой они разошлись своими поведенческими характеристиками, обособились и стали отдельными видами. У них различные генетические программы и разница в морфологии головного мозга.
– Николай хотел возразить, но Никита остановил его: - Не придирайся. В терминологии я не силен. Главное - все люди, так или иначе, каннибалы.
– Николай согласно кивнул головой с видом, мол, открыл Америку!
– Вижу, что и без меня знаешь. В корне классификации "Звери". Это хищники, которые питались преимущественно своими собратьями. Сейчас их генетическая программа не так однозначна, на неё повлияло скрещивание с другими видами людей, но суть не изменилась. Подтип "Зверей" - "Герои". В кавычках и только в ужасном смысле. Они относительно помягче в плане личного общения, чем "Звери", но тоже хищники и очень агрессивные. К "Героям" я бы отнёс всех без исключения героев эпосов. В Новой истории - это Пётр I, Наполеон, Гитлер. Вообще, среди крупных исторических фигур только хищники. А уж хищной мелочи пруд пруди. Следующий вид - "Мерзавцы". Это имитаторы и манипуляторы, которые приспособились к соседству с хищниками. Для того чтобы их не сожрали, они наловчились даже "Героями" становится. Но это как в поговорке - молодец среди овец, на молодца и сам овца. Множество подвидов. Это оборотни без клыков и шкуры. Красота и талант - в основном их вотчина. Красота спасёт мир - их лозунг. Принципиальны на словах, патологические лгуны. Виртуозы в мыслеблудии. Гении дурной бесконечности завихряющейся пустоты. Далее - "Жертвы". Их беда - полная внушаемость. Хищнику, чтобы сожрать собрата, нужно было подавить его психологически, иначе тот просто убежит и всё. Собственно, речь, мышление и то, что называют второй сигнальной системой - это возникло из потребности внушать, подавлять, чтобы вкусно покушать.
– Так вот
– не удержался Николай, но слушал с интересом: интерпретация Никиты как всегда занимательна. Куда он в итоге вырулит?
– Не ко мне вопрос! Не перебивай... напряжение моей мысли. А то собьюсь.
– одёрнул Никита.
– И так уже мозги на ушах выступили. Да... Ну и самый молодой вид - Созидатели. У них перед второсигнальем, словно сетевой экран критики стоит. Им трудно ерунду втюхать. Всё равно внушаемы, уровень агрессивности - защитный, то есть они не испытывают потребности самоутверждаться с помощью агрессии, не испытывают удовольствия от причинения зла... Эта упрощённая схема. В каждом виде разные подвиды... Тебе объяснять, что в лучшем из миров однозначности нет ни в чём?
– Нет.
– ответил Николай и думал - критиковать концепцию, или все же заняться делом? Спорить с Никитой почти невозможно, нужно заняться делом: - Возьмём, как рабочую гипотезу. Из твоей записки следует, что сельчане в основном Жертвы.
– Это всегда самая большая популяция. Легко внушаемы, подлы, конформисты. Чернь. Но если создать им хорошие условия жизни, могут быть честны, порядочны. Впрочем, быстро приспосабливаются к любым условиям. Обстоятельства всегда сильнее их. Но при любых обстоятельствах и даже в райских условиях их легче подбить на дурость, чем на благое дело. И винить за это их нельзя. Нуждаются во внушающей силе. Предоставленные сами себе, опасны, в первую очередь, для самих себя. Мерзавцев в деревне много. Они и будут жертвами помыкать. Уже помыкают.
– А как со зверьём?
– Николай показал на текст: - Ты как-то неопределённо написал.
– Я всех не знаю, но человек пять знаю. Один недавно должника серной кислотой пытал. Ужас!
– Бойцы?
– Николай спросил с неохотой.
– Любишь ты их... Героев и Жертв почти поровну. Мерзавцев немного, опасных среди них нет. Опасные мерзавцы уже поняли, что карьеру тут не сделают, воровать не получится, а за твою похвалу они корячится не станут. Звери... Да. Но пока это не проблема. Один недавно небрежно обращался с оружием, царство ему небесное.
– тон последних слов Никиты не оставлял сомнений...
– Ты что, зачистку начал?!
– изумился Николай. Он считал происшествие несчастным случаем и уроком для бойцов.
– Надоело мне с ним возится. Рано или поздно, ты бы его сам пристрелил. Гегель таких назвал "морально невменяемыми", а Шопенгауэр - "лишёнными морального сознания". Хищники все такие. Перевоспитанию не поддаются.
– Никита говорил предельно серьёзно, глядя в глаза Николаю: - Они нас бояться, но своего часа ждут и не упустят, если мы слабину дадим. Бойцы для них пустяк. Они их в бараний рог согнут. А кого не согнут, убьют. Мерзавцы сами переметнутся.
– Лицо Николая стало каменным, что означало крайнюю степень недовольства. Никита демонстративно вздохнул и сменил тему: - Знаешь, что сделала старушка Англия, когда только что не кипела изнутри от агрессивности? Посадила своих подонков на корабли и стала царицей морей.
– Николай не реагировал, Никита начал злится: - Очнись!
– Дай мне слово, что больше никогда, не посоветовавшись со мной, таких решений принимать не будешь.
– строго потребовал Николай.
– Даю тебе слово.
– пообещал Никита.
– Я уже битый час с тобой советуюсь. Нужно создать патрульный взвод, собрать там часть Героев. Они любят кулаками помахать, вот пусть по делу и машут. Схема "по наряду " не годится. Ленятся. Нужно создать несколько диверсионных групп для глубоких как бы разведывательных рейдов. В группе по два Зверя, Герои и Мерзавец. Два Зверя в одной берлоге не улягутся, вернётся только один. А Мерзавец расскажет Молчуну всё как на духу. Они не должны понять, что мы их подчищаем, а то объединяться, тогда всем не поздоровится.
– Пираты Карибского моря?
– усмехнулся Николай.
– Коля, ты же знаешь, у меня голова болит, когда ты на меня злишься.
– напомнил Никита: у него действительно стучало в висках: - Не жалеешь ты меня.
Николай встал из-за стола, подошёл к Никите сзади и начал лёгкими прикосновениями массировать его голову:
– Чудо ты моё звёздное.
– Никита разомлел: прикосновение друг к другу всегда снимало напряжение то и дело возникавшее между ними из-за бытовых разногласий. Николай думал об услышанном: - А может полицию учредить вместо патруля?