Шрифт:
НОЧНЫЕ ПТИЦЫ. ЗАЧЕМ БОГУ ДЬЯВОЛ?
Книга 2
ЧЕЛОВЕК ЧЕЛОВЕКУ...
***
"Человек человеку бог". (Л. Фейербах)
"Человек человеку... как бы это получше выразить - табула раса. Иначе говоря - все, что угодно. В зависимости от стечения обстоятельств". (С. Довлатов)
"Бог - ради человеков, чтобы их просветить, дабы поняли сами, что они - это скот и только". (Соломон)
***
– Приехали.
– Николай слегка подтолкнул задремавшего Никиту.
Ночная безлунная, подоблачная
– Как в жопе у негра!
– ответил на свои мысли Никита.
– Посиди в машине.
– предложил Николай.
Никита отрицательно мотнул головой:
– Вдруг ты заблудишься без меня.
Беззлобное нахальство спутника не напрягало Николая, наоборот - отвлекало от тяжёлых мыслей. Осознание катастрофы приходило постепенно: настоящее болезненно вытягивало душу из прошлого, которого уже нет, но в котором осталась вся жизнь. А Никита заноза то ли в сердце, то ли в заднице, сразу не разберёшь, и поэтому постоянное напоминание - несмотря ни на что, жизнь продолжается.
Автомобиль стоял у длинного, бетонно-стеклянного двухэтажного здания в глубине небольшого парка, сделанного под лес. Здание и парк терялись в темноте. Рукотворность окружающей природы проступала лишь при свете дня. Где вы видели естественный лес с деревьями, посаженными как бы в случайном порядке? Настоящий лес не случаен и гармоничен, искусственный - нарочит и похож на запущенную клумбу. Никита в таких тонкостях не разбирался: в темноте деревья показались ему вековыми, а здание - зловещей избищей, присевшей на свои куриные ножищи так, что их стало не видно.
Николай шёл впереди, а Никита за ним как юный пионер за своим вожатым. Учитывая опыт последних дней, вероятно, им предстоит победить Бабу-Ягу, а потом и Змея Горыныча. В здании темнота поплотнела до непроходимости, но Николай шёл уверенно без фонарика, словно у него во лбу третий глаз, ясно различающий все подробности мироустройства в любой обстановке. Никита вынуждено ухватиться за рукав всё видящего.
– Лестница.
– предупредил Николай: - Вниз.
Не иначе, в Преисподнею! Никита с опаской переставлял ноги на ступеньки. Лестница не крутая, но в два пролёта. Доведись выбираться обратно по темноте - только на четвереньках.
– Стой здесь.
– приказал Николай и, не дожидаясь ответа, пропал.
Ждать пришлось неизвестно сколько. В темноте и время тёмное. Темнота - враг. Темнота - страх. Время работает на смерть, отнимая у жизни мгновения, часы, годы. Время в темноте - это кризис реальности. Обостряется слух и ловит звуки, которых может быть нет. Нервы оголяются и вздрагивают при каждом вздохе, как от прикосновения. Чувствительность растёт до предела, который она не может преодолеть, но и удержаться на котором не может, и внезапно исчезает. Это смерть и конец времени. Только темнота без времени, без ужаса жизни.
Зажглось тусклое аварийное освещение и отдалось в мозге колкой вспышкой. Гроб темноты
Вернулся и Николай, набрал на вмонтированном в стену пульте код, двери лифта открылись.
– Ты видишь в темноте?
– апатично поинтересовался Никита, не рассчитывая на ответ.
– В основном слышу.
– посчитал нужным объяснить Николай.
– Я так и думал!
– оживился Никита: - Ты Бэтмен!
– Ты бываешь серьёзным?
– скорее упрекнул, чем спросил Николай.
– Если всё, что происходит - это серьёзно...
– Никита задумался: - То я сумасшедший!
Да, хорошего мало. Но худшее впереди. В этом Николай не сомневался. Впереди борьба за выживание, безжалостная, беспощадная.
В Лаборатории Николай чувствовал себя дома и в настроении. Никита не удивился обстановке: как и должно быть - логово Бэтмена! Попробовал расспросить Николая, что к чему и почему? Нарвался на отговорку, мол, длинная история. Можно подумать, они куда-то спешат!
В наземной части здания до печальных событий размещались канцелярские и вспомогательные службы обширного городского управления ФБС: научно-промышленная зона в основном состояла из секретных объектов, за которыми требовался неусыпный контроль. Лаборатория находилась под землёй и была серьёзным инженерным сооружением, способным выдержать ядерную атаку. Но это не бомбоубежище в прямом смысле, так как для гражданских, чудо надёжности не предназначалось. Часть помещений находилась на консервации до первой волны эпидемии. Большой объем работы после Серой смерти вынуждал к казарменному положению, к тому же появилось много новых людей, которых срочно негде было разместить, а так же привезли дополнительное оборудование и выставили специальную охрану. После расконсервации оказалось, что собственно Лаборатория, лишь одна треть всего подземного помещения.
Приведение в боевую готовность включало и полную автономизацию: вода из артезианских скважин, накапливаемая в титановых баках, могла не портиться в них годами и десятилетиями; мини-электростанция и два подстраховочных генератора позволяли запитать электричеством небольшой городок. Сразу же были обновлены продуктовый и вещевой запасы. Быт, организованный без излишеств, включал всё необходимое для жизни на казарменном положении. Остались незадействованной только кухня, потому что в наземной части здания была неплохая столовая.
Первым делом хотелось смыть с себя почти недельную грязь странствий. Увидев душевой отсек, Никита пофантазировал вслух о том, как хорошо будет друг другу спинки потереть. Но ему не свезло. Николай, не предупредив, пошёл мыться первым и закрыл общую дверь. Никита тыркнулся, но безрезультатно. Пришлось смириться. На сон Николай отправился в свою обжитую подсобку, оставив Никиту в комнате на пятнадцать коек. Только две кровати на выбор были со свежим постельным бельём. В одной из них, взгрустнув, Никита, ещё раз после душа, сладко помастурбировал перед сном. Слово "мастурбация" ему нравилось больше, чем родное "онанизм" и вульгарное "дрочка".