Зачем ищу слова. Стихи
Шрифт:
Мои друзья! Мой класс реальный!
Хоть юность не вернуть назад,
Мы в этой встрече виртуальной,
Как прежде, вместе, и я рад!
Заброшенный дом
Покосившийся старенький дом,
Занесенная снегом дорожка…
У сестричек-берез под окном
Прошлогодние виснут сережки.
Долбит дятел гнилое бревно –
Гость единственный в этой округе.
У калитки – сугробов полно,
Здесь раздолье буранам
Где хозяин? В сторонке какой
Ищет лучшую долю, сей странник?
Знак надежды вернуться домой –
Заколочены накрест все ставни.
Что-то не так …
Что-то, Серега, не весело мне:
Душу волнует тревога…
Может, и впрямь, отыщу я в вине
Истину, выпив немного.
Ну-ка, дружище, наполни стакан,
Чтобы дойти мне до сути.
Вот ты ответь: мой народ – истукан?
Всяк им, как хочет, так крутит:
Может ударить его по лицу,
Может закинуть куда-то…
Он лишь ответит тому наглецу
Взором своим виноватым.
Что-то не так… Но скажи, что не так?
Что же с народом случилось –
Разве не он восходил на Рейхстаг?
Может, мне это приснилось?
Может, и «Зимний» брал вовсе не он,
Где же, тогда эти «братцы»?
Бьют господину нижайший поклон,
Иль не хотят просыпаться?
Что ж ты, дружище, вина не дольешь?
Выпьем «За счастье» немного.
Впрочем, в вине – хоть убей – не найдешь
Истины. Только – тревогу.
Старик и скворцы
Капелил март, и солнце улыбалось ярко,
Старик смотрел на возвратившихся скворцов
И говорил им: «Вы видали храбрецов!
Здесь вам не Африка – у нас совсем не жарко.
Снег на полях еще, капель звучит не звонко.
Я вовремя, друзья, вам подготовил кров.
Сибирский край, не вам ли знать, порой, суров –
Простудитесь, и так вон голосочек тонкий.
Теперь одни вы у меня остались, видно…».
Вздохнул и по привычке посмотрел в окно –
Пустыми стеклами ответило оно.
«Старуха вас дождаться не смогла… Обидно».
А птицам что – сидят, в пути пришлось им трудно.
О чем там говорит старик – им все равно.
Они по родине соскучились давно,
По запаху ветров, берез, цветеньям чудным.
Смогли бы сейчас…?
Стою на бывшем браном поле –
Все здесь пропитано кровавой болью…
Где шли бои, цветы весною
Еще все пахнут страшной той войною.
Вокруг
Нарушить эту тишину боится –
Здесь помнит всё о смертном бое…
Не находя в душе своей покоя,
Скорблю, и задаюсь вопросом:
Смогли б сейчас, как рядовой Матросов,
Как Куприянов* в дни лихие,
Как многие друзья их боевые,
Не думая о близкой смерти,
В отчаянной свинцовой круговерти,
Пойти на жало пулемета
И грудью лечь на амбразуру дзота?
Вопрос нелегкий, если честно…
Ведь что сейчас мы видим повсеместно?
Фашисты вновь ползут из тени…
Все подвиги подвергнуты сомненью –
И краснодонцев, и Гастелло…
Вдруг стало черным все, что было белым.
И современные ребята
Не знают, может, Зою** и Марата***…
Не знают, что стояли рядом –
В бою под вражеским свинцовым градом –
И белорус, и русский воин…
И что в могиле братской упокоен
Солдат СОВЕТСКИЙ – гордость века! –
Батыр степей, джигит Казбека…
Здесь, на заросшем браном поле,
Земле хватило и крови, и боли:
Слезинками сверкают росы.
Встают, встают нелегкие вопросы…
И все ж, себе твержу с надеждой,
Что духом также мы сильны, как прежде.
Что жизнь не пожалели б тоже
Вдруг окажись мы в обстановке схожей.
И ни за что – в том нет сомненья –
Пред ворогом не стали б на колени!
*Петр Куприянов, белорус. Партизан. 2 ноября 1944 года на территории Латвии геройски погиб, повторив подвиг А. Матросова.
** Зоя Космодемьянская. Комсомолка. Герой Советского Союза. Приняла мученическую смерть после пыток и истязательств.
***Марат Казий, белорус. Пионер. 11 мая 1944 года последней гранатой подорвал себя и окруживших врагов. Герой Советского Союза.
Жизнь собачья
Верный пес мой сидит
на цепи много лет
И уныло взирает
на розовый свет.
Иногда, завывая,
глядит в небеса,
Дурачок, видно, верит
еще в чудеса.
Жалким воем, мольбой
позовет звездолёт –
Небо волю задаром
пред ним распахнет.
В нем так много простора –
беги и беги,
Что не хватит на это
и пятой ноги…
Меня жизнь привязала
как бедного пса;
Наши с ним раздаются
в ночи голоса.
Мы, обнявшись, немного
поплачем, вздохнем:
И сердца наши вспыхнут
счастливым огнем.