Зачем смерть давала шанс
Шрифт:
– Согласен. Возможно, вот в таких парадоксальных чувствах и заключается наша любовь к женщине.
– Я предлагаю пока оставить разговор о женщинах, а выпить и поужинать.
Антон с удовольствием принял его предложение. Он давно уже не пробовал домашней еды, к тому же запах свежего борща и котлет щекотал ему ноздри, да так сильно, что он готов был хоть неделю голодать, но только отведать столь вкусно пахнущий борщ с котлетами.
Ужин оказался не только вкусно пахнущим, но и удивительно вкусным.
Наливая чай, Антон сказал завхозу.
– Вы, Павел Григорьевич, непременно передайте своей супруге мою благодарность за столь вкусный ужин. Я признаться уже больше двух лет так вкусно не ел. Да и раньше редко доводилось. Пока служил, была армейская еда, а теперь,
– Непременно передам. Когда так хвалят умение хозяйки, то и хозяину приятно.
– Вы хотели о чем-то со мной поговорить? – отхлебнув горячий чай, спросил Антон.
– Вот и я сижу и мучительно думаю, с чего мне начать.
– А вы торопитесь куда-нибудь?
– Ну, что ты, нет, конечно. Наталка в курсе, что у нас с тобой будет долгий разговор, поэтому скоро меня не ждет. Поэтому времени у меня вагон и маленькая тележка. Просто я не знаю с чего начать.
– Вот и хорошо, что вы никуда не торопитесь. Вы сейчас подумайте, и начните с самого начала, с того, что вас подвигло на этот разговор.
– Хорошо. Начну я, пожалуй, с того, что нам с тобой нужно перейти в общении на «ты». Прошу тебя, когда мы с тобой будем одни, называй меня Павел, а я буду звать тебя по имени. Так нам будет легче общаться, мы ведь с тобой практически ровесники. Я даже на несколько лет младше тебя, хотя и выгляжу старше. Ну как, согласен?
– Хорошо, Паша, я согласен.
– Вот и прекрасно, а начну я свой рассказ с того, что рассказала мне Наталка, когда я вернулся из командировки. Она в подробностях рассказала, как ты спас нашего Павлика, и какие советы ты дал ей в отношении с ним. Она была так благодарна тебе за это и выполнила все, что ты ей сказал. Когда я приехал, она и меня проинструктировала. Я сгоряча хотел его выпороть как следует, но она так посмотрела на меня, что у меня до сих пор при воспоминании об этом мурашки по телу бегут. За все эти годы, что я с ней прожил, я еще ни разу ее такой не видел. Но не об этом сейчас. Сколько мы с тобой знакомы, а я ведь о тебе совершенно ничего не знаю. Наталка посвятила меня в некоторые детали. Оказывается, ты пансионер. Бывший военный, и не простой, а инструктор спецназа ГРУ. Личная жизнь, по-видимому, не сложилась, если ты до сих пор не женат. Ты от рождения считаешься сиротой.
– Прости, Паша, что я тебя перебиваю, но откуда Наташа узнала, что я бывший военный? Я помню, что сам сказал, что я сирота, и дал ей некоторые советы, но что я военный, да еще пенсионер, я не помню, чтобы говорил. Я уверен, что об этом знает только хозяин, да еще один человек в зоне, но он никому не станет рассказывать, в этом я уверен.
– А ей специально никто не говорил. Просто она в силу женского любопытства услышала разговор между хозяином и его замом. Ты, наверное, в курсе, что Комов пьет практически каждый день. Можно сказать, что он закоренелый алкоголик. Завертнев давно уже мог избавиться от него, но дело в том, что Комов когда-то был хозяином зоны. Его понизили в должности за систематическую пьянку. Вместо него был назначен Завертнев. Но это не самое главное, почему его держит хозяин. Комов очень хороший экономист и юрист. Он, будучи хозяином, проворачивал такие дела, что нам об этом лучше не знать. Когда появился Завертнев, они быстро сошлись на коммерческой стезе. Я думаю, что тебе не надо объяснять, как много они воруют.
– Я немного догадываюсь. Кое-что я знаю про Завертнева еще с тех пор, когда я был еще на службе. Его за такие же дела перевели из Свердловска сюда.
– Вот видишь, они и здесь нашли друг друга, как в народе говорят, рыбак рыбака, видит издалека. Вот эти упыри и развернули здесь коммерческую деятельность. Они пытались вовлечь и меня, но я тактично отказался, но сейчас не об этом речь. Речь пойдет о том, что в канун католического рождества хозяин и Комов закрылись в кабинете шефа, они всегда так делали, когда хотели хорошо выпить и поговорить о своих делишках. Наталка знала их привычку, поэтому хотела уйти пораньше, так как у шефа была привычка пить во время пьянки много чая. Ей не хотелось сидеть
– Павел, пойми, этот Седой нам сейчас очень нужен. Мы с тобой не имели с его стороны никаких проблем. Зато пользы поимели много. Вспомни случай с побегом Свиридова. Только благодаря Седому мы вовремя поймали этого педофила, и ни одна живая душа за территорией зоны не знает об этом побеге, не говоря уже о начальстве. Ты, наверное, забыл какие проблемы мы испытывали в промзоне, а теперь посмотри, все работает, крутится. Я уже не говорю об электростанции. В этой области вообще идеальный порядок.
– Ничего я не забыл. Я и без твоих напоминаний понимаю, что такая единица нам просто необходима. Пойми и ты меня. С Москвы скоро уже будут ежедневно звонить с предупреждениями. Мне надоело им обещать, что мы готовим ему почву для побега, где он будет ликвидирован. Это пока просто намеки, но мне кажется, да я просто уверен, что в ближайшие дни поступит жесткий приказ на устранение. Ты пойми, в стране начинаются глобальные перемены. В Москве ведь не дураки сидят, вот и хотят зачистить хвосты, боятся, что вдруг проверка вскроет что-нибудь.
– Ты, что так весь разпереживался по этому поводу? Неужели ты думаешь, что приедет кто-нибудь с проверкой, и сразу побежит по всей зоне искать мнимого Седого? Любая комиссия начнет свою работу с проверки состояния зоны. Выслушают жалобы заключенных, проверят работу предприятий и обеспечение заключенных продовольствием. А вот здесь у нас с тобой полный порядок. Благодаря нашей промзоне производство работает бесперебойно. В поселке и в самой зоне достаточно тепло в холодный период времени. С питанием заключенных также порядок. Я проверял работу Сивого. Этот старый служака не в пример другим, не ворует. Все, что положено до самой крошки отдает в рацион зеков. Зеки знают это, и поэтому с их стороны жалоб на нас не будет. Для нас сейчас самое главное, чтобы зеки не бузили. Мы спокойно можем встретить любую проверку. А насчет Седого ты не переживай, или ты боишься, что кто-то из проверяющих обратит особое внимание на его документы, пойми ты поработал с ними достаточно квалифицированно. И последнее, неужели ты думаешь, что, когда в стране начинается такой бардак, кому-то интересно будет ехать к черту на кулички, с какой-то там проверкой. Они с удовольствием проверят центральные зоны, и то, только для того, чтобы поживится, получив приличную взятку.
– Так все же, что нам делать?
– А ничего. Возьми завтра и сам позвони в Москву. Скажи, что, мол, Седой убит в десяти километрах от зоны, оказав серьезное сопротивление при задержании. Седой пусть пока живет. Он нам нужен, а мы будем заниматься своим делом.
– Хорошо, но тебе нужно меньше пить.
– Я и сам это знаю, но меня эта глушь угнетает. Ты не переживай, на наших делах это не отразится.
– И, тем не менее, постарайся сдерживаться. Времена меняются, нам сейчас главное еще два-три года продержаться. Сколотим побольше деньжат, тогда можно и за кордон сваливать. Благо каналы у нас налажены. На любом корабле можем уйти. Я боюсь совсем другого.