Зачем смерть давала шанс
Шрифт:
– А что он мог сделать, он ведь ребенок еще. А тут два матерых зверя?
– Вы, Петр Николаевич, плохо его знаете, он уже не ребенок. Он хоть еще и не мужчина, но уже сейчас может дать фору любому в нашей деревне. И поверьте мне на слово, он уже настоящий охотник. Если не верите мне, то вам может подтвердить мои слова Егор Селантьевич. Не знаю, как в такой ситуации поступил бы простой человек, но Антон поступил правильно. Заметив волков, он остановился и утрамбовал лыжами твердую площадку. Таким образом, оказался на удобной твердой поверхности. А вот волкам пришлось нападать
Тем временем Наташа обработала раны на руке и наложила легкие повязки.
– Тугай, приподними его немного, мне нужно обработать плечо, видишь, как оно искусано.
– Подожди, Наташа, давай сначала проверим его позвоночник. Я опасаюсь, нет ли там каких повреждений.
Ощупав позвонки и не найдя в них изъяна, постоял озадаченный немного, потом хлопнул себя ладонью в лоб.
– Я старый дурак, видел же, что он отталкивался левой ногой, и забыл об этом. Получается, что у него повреждена правая нога.
– Понятно, давай я обработаю плечо, сделаю пару инъекций, потом займемся его ногой.
– А инъекции зачем?
– Ты что, на старости лет совсем ума лишился? Мало ли какую заразу они могли на своих зубах занести в рану. Нужно обязательно сделать укол от столбняка, потом от бешенства. В отличие от тебя у меня нет уверенности, что звери были здоровы. Ты лучше займись его ногой.
Тугай с испугом переглянулся с мужиками и поспешил заняться делом. В первую очередь нужно было снять унты. С левым он справился легко, но как только взялся за правый, Антошка застонал. Боясь причинить еще раз боль, Тугаю пришлось разрезать унт по швам. Закатав брюки, увидел большую опухоль выше щиколотки. Осторожно ощупав ее, покачал головой.
– Наташа, посмотри, у него вот здесь перелом. Скорее всего, не перелом, а трещина кости.
– Похоже, что так, кости не сдвинуты, зарастет быстро, это не смертельно. Но вот чего я сильно боюсь, так это переохлаждения, посмотри на градусник, 35,4, нужно срочно его согревать. У тебя есть вино?
– Нет, а зачем?
– Тогда давай медовуху, согрей ее и добавь травяного чая, пусть горячего выпьет, это поможет ему согреется. И придумай, как на ногу шину наложить.
Через пару минут все было готово. Тугай принес большой кусок березовой коры, подрезал, где было нужно, и обмотал ногу. Получился жесткий сапог. Пока Наташа ставила капельницу, Тугай приготовил напиток. Наталья Сергеевна смочила вату в нашатырном спирте и поднесла ее к носу Антошки. Вскоре Антошка стал морщить нос, потом открыл глаза.
– Тише, сынок, ты ведь меня слышишь?
Антон слегка кивнул головой.
– Тогда не говори ничего. Я сейчас подниму тебе голову, а ты постарайся выпить горячий чай, он хоть и противный, но его надо выпить, – и поднесла кружку к его губам.
Пил Антошка медленно, маленькими глотками, каждый глоток стоил ему огромных усилий. Вскоре обессилел и закрыл глаза.
– Хорошо, теперь перенеси его на кровать. Принеси несколько бутылок, будем
– А нам что делать? – спросил Егор.
– Вы, наверное, поезжайте домой, а завтра утром ты, Егор, приедешь проведать. Но сперва заедь в медпункт, возьми банку с гипсом и бинты. Я Антошке гипс наложу. Поезжай, надеюсь, без меня справитесь, а мы с Тугаем по очереди будем дежурить.
Егор ушел, а Тугай, не находя себе места, ходил по комнате взад и вперед.
– Ты что так мечешься, как зверь в клетке? Сядь, успокойся, все будет хорошо. Главное сейчас для него – это крепкий сон и покой. Ты видел на его голове шишку?
– Видел, это он, наверное, когда с берега спускался, ударился головой об камень. Вот это меня и беспокоит.
– Вот это и есть результат сильного сотрясения. Он поэтому теряет сознание, но ничего, полежит несколько дней, желательно подольше, и все придет в норму. И кому я все это рассказываю, ты и сам лучше меня об этом знаешь.
– Надо ему дать обезболивающее.
– Уже дала и не только обезболивающее, но и немного снотворного, теперь он должен до утра спать спокойно.
– Это я во всем виноват. Ну почему я не вышел хотя бы на полчаса раньше, и все было бы хорошо.
– Да перестань ты во всем всегда винить только себя. Невозможно в жизни все предусмотреть. А вот этих обормотов наказать нужно. И не только за то, что они устроили над ребенком судилище, но и за то, что проигнорировали предупреждение Петра Николаевича и отпустили его одного в степь, зная наперед, что в округе свирепствуют волчьи стаи. Но пусть даже не рассчитывают, что это так сойдет им с рук. Егор с председателем это так не оставят. Если не сумеют их упрятать в тюрьму, то сделают все возможное, чтобы они не смогли больше жить в деревне. Да и народ все равно их не простит. Сам подумай, с их-то репутацией им все равно в деревне больше не жить. А Егор приложит к этому руку, я в этом уверена. Ты его видел, каким он стал, после того как увидел Антошку?
– Да, я таким его только на фронте и видел, вот и боюсь, не перегнул бы палку.
– Не перегнет, – с уверенностью сказала Наташа. – Он прекрасно понимает, что давно уже не на войне, и может держать себя в руках.
– Наташа, посмотри, кажется, Антошка стонет.
Наталья подошла, проверила температуру, и, убедившись, что все в порядке, села на свое место.
– Ничего страшного, лоб уже теплый, и покрылся испариной. Значит, согревается, а глюкоза поможет ему восстановить потерю крови. Пусть спит спокойно, утро покажет, как обстоят дела.
– Ох, будем, наедятся, что все обойдется, и не будет последствий.
– Ты вот что, прекрати стонать, я сказала, что все будет хорошо, значит так и будет. Иди лучше подкинь дров в печку и отдохни немного. На тебя самого больно смотреть. Ближе к утру сменишь меня.
Тугай послушался, но сон все равно не шел. Пролежав несколько часов, он встал, сменил Наташу. Но и рядом с кроватью внука он долго сидеть не смог. Ему нужно было чем-то занять себя, чтобы не истязать себя душевно. Тогда он принялся за домашние дела. Время пошло гораздо быстрее.