Зачем тебе алиби…
Шрифт:
В комнате вовсе не было душно, недавно было открыто окно, и Анжелика ему не поверила. "Что он увидел? — спросила она себя. — А он что-то увидел. Черт возьми, что он видит, чего не вижу я?!
Псих ненормальный! Лягучашьи глаза! Снова на меня уставился!" И решительно сказала:
— Знаешь, уже поздно, то есть рано. Мне спать хочется.
— Да, я пойду, — теперь он стал немного похож на человека, но глаза старался прятать. — Мать, наверное, скоро встанет.
— Маме передай привет, — она выпроводила его и заперла дверь.
«Часы встали, — подумала она, взглянув на стеллаж. — Показывают дурацкое время. Не буду их заводить. Назло. Они мне не нравятся. Отдам Саше, вроде он их когда-то одобрил». Какое-то воспоминание скользнуло и оставило после себя только слабый трепет, волнение, и она поняла — это что-то важное, необходимое, но что… И вдруг поняла.
«Часы! Точно — часы! Они же стояли на такой вот квадратной малахитовой подставке, страшно тяжелой и безвкусной! А теперь ее нет! Точно — часы стоят прямо на полке…» Девушка бросилась к стеллажу, приподняла часы, как будто подставка могла где-то затеряться. Потом обшарила все остальные полки, подставила стул, заглянула наверх, и с каждым движением убеждалась — подставки в комнате больше нет. Кто-то ее унес.
Она опустилась в кресло, тупо глядя на пепельницу, из которой так и не вытряхнула окурки. «Подставка… Никакой ценности не имеет. Хоть и малахитовая, но грош ей цена. Тяжелая и совершенно ненужная. Без нее часы даже лучше смотрятся. Как я сразу не заметила? Да я вообще старалась не обращать внимания на это убожество!»
Анжелика бросилась к телефону, подняла трубку и с грохотом положила ее на место. Потом, решившись, снова сняла и набрала номер. Ей ответили не скоро. В трубке раздался заспанный голос Лены:
— Да?
— Это я, — Анжелика уже приготовилась отмести все возражения по поводу раннего, да и вообще, небезопасного звонка, но Лена неожиданно терпимо отнеслась к ней, только спросила:
— Случилось что?
— Да. Я кое-что нашла, то есть потеряла…
В трубке послышался другой голос — Саша спрашивал жену: «Что нужно этой дуре в такое время?!» Анжелика с досадой ответила ей:
— Скажи, чтобы придержал язык, сам дурак.
— Да что такое? — окончательно испугалась Лена. — Что-то серьезное? Отвяжись! — Это явно относилось к Саше.
Анжелика осторожно сказала:
— Помнишь, я заметила, что в комнате чего-то не хватает?
Ответом было напряженное молчание, в котором можно было различить дыхание Лены.
— Так вот, я поняла, чего нет. Это так нелепо, что я ничего не понимаю. Пропала малахитовая подставочка для часов, не знаю, помнишь ты ее или нет?
— Нет… — деревянным голосом ответила та. — Какая подставочка?
— Часы, часы стояли на малахитовой подставочке, — торопливо
— Не мы, — так же заторможенно ответила Лена. Рядом с ней снова завозился Саша, видимо, он опасался, что разговор коснется опасных тем и хотел вырвать у жены трубку, но та не давала.
— Да скажи ты ему, пусть не играет в сыщиков и воров, — закричала Анжелика. — Скажи, что ты об этом думаешь?
— Не знаю.
— Я тоже не знаю, кому была нужна эта каменная чепуха! Но ее украли.
— Мы ничего не унесли, — ответила Лена. — Мы растерялись.
— Слушай, еще вопрос! — вспомнила Анжелика. — Когда вы вошли, свет в комнате горел?
— Нет, — сразу ответила Лена. — Во всех окнах было темно. Мы потому и вошли.
— Ясно.
— Что ясно? — Голос ее собеседницы высоко и истерично зазвенел.
— Да ничего не ясно, — вздохнула девушка. — Просто в первые два раза свет у него был, а в третий — нет Не в темноте же его… Значит, когда тот уходил, он погасил свет.
Лена в ответ промолчала.
— Зачем погасил? — Анжелика спрашивала скорее саму себя. — Из аккуратности? Решил сэкономить электричество?
— Может, чтобы внимания не привлекать, — замогильно откликнулась Лена.
— Чье внимание?
— Соседей. Наше внимание. Чтобы мы не зашли на огонек, чтобы никто не зашел, чтобы тело попозже обнаружили… Ну, или просто так погасил свет. Я бы тоже погасила.
— Ты тут при чем?
— Я всегда гашу свет за собой. — Лена как-то неестественно рассмеялась, и только теперь Анжелика отметила всю странность ее голоса, он был почти неузнаваем.
— Лен, что с тобой?
— Я пьяная…
— А Сашка?
— Он — нет.
— Как же он тебе разрешил напиться? — растерялась Анжелика.
Лена пьяно рассмеялась и отчетливо ответила:
— А я его не спросила. Он хочет с тобой говорить. Будешь?
— Буду. — И когда в трубке раздался резкий голос Саши, прошипела:
— Ты зачем мне ее подсунул? Она лыка не вяжет.
— А ты зачем сюда звонишь? — сорвался в свою очередь тот. — Уговаривались же! Тебе что в лоб, что по лбу мои уговоры! Это опасно!
— Так брось трубку! — выпалила Анжелика. — Чего боишься? Мы ничего не делали!
— Послышался ясно различимый женский вскрик.
Потом затишье. Саша объяснил:
— Ушла. Противно на нее смотреть, пьяная, вся опухшая. Не думал, что она так сдаст. Вроде шла на такое дело, и ничего. А ведь она даже ни к чему не прикоснулась. И вот — истерики…
— Я нашла тот самый окурок.
— Ты его не выбросила, надеюсь?
— Он при мне, я его в бумажку завернула.
— Принесешь, покажешь.
— А еще я поняла, что украли малахитовую подставку, ту самую…
Саша сразу понял, о чем идет речь, и удивился:
— Из-под страхолюдных часиков? Зачем?