Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек

Хейер Джорджетт

Хардинг вновь смерил Финча долгим, оценивающим взглядом.

— Спасибо. Больше вопросов у меня пока что нет.

Дворецкий поклонился:

— Хорошо, сэр. Позвоните, пожалуйста, когда пожелаете, чтобы я провел вас по дому.

Сержант, проводив его, старательно прикрыл дверь и с почтением воззрился на инспектора Хардинга.

— Вы добились от него большего, чем суперинтендант, сэр, — удивленно пророкотал он приятным баском. — Гораздо большего.

— Очень педантичный свидетель — только когда мы заговорили о мистере Биллинггон-Смите, он, кажется,

слегка отклонился от истины, — заметил Хардинг.

— Я все время пристально наблюдал за ним, — признался Незерсол, хотя инспектор и сам это видел, — мне показалось, он был осторожен — не больше. Осторожен.

— Сержант, будьте добры, присядьте за стол, — попросил Хардинг, снова отходя к запертой застекленной двери, прорезанной в западной стене кабинета. — Нам не помешает узнать, видно ли человека, сидящего в этом кресле, с тропинки, ведущей к подъездной аллее.

С этими словами он раскрыл окно и вышел в сад. Между домом и тропинкой находился широкий газон. Хардинг прошел по траве до тропинки и зашагал по ней вдоль дома. Потом вернулся в комнату и снова запер окно.

— Да, полагаю, миссис Чадли могла бы нам помочь определить время убийства более точно, — сказал он, подходя к столу. — А теперь, сержант, давайте просмотрим эти бумаги.

Незерсол освободил вращающееся кресло, и инспектор сел за стол.

— Думаю, здесь больше ничто не может интересовать нас, пожалуй, кроме сейфа. Надо будет открыть его. Не знаете, предупредил майор мистера Биллингтон-Смита, чтобы он вызвал адвоката?

— Да, сэр, я сам это слышал, потому что находился тогда в холле. Но мы выяснили, что к сейфу никто не прикасался.

— Никаких отпечатков пальцев? — уточнил Хардинг, разглядывая лежавший на столе карандаш.

— Нет. Сейф совершенно чист. — Сержант с сомнением поглядел на Хардинга. — Вы допускаете ограбление, сэр?

— Нет, это весьма сомнительно.

— Я тоже так считаю, — сказал Незерсол, довольный, что их мнения совпали.

Хардинг взял со стопки на столе полоску бумаги, на которой бледно виднелись карандашные заметки, и вновь поглядел на карандаш.

— Кажется, генерал набрасывал список того, что надо сделать, — предположил сержант.

— И похоже, был убит именно за этим занятием, — сказал Хардинг. — Последней заметки он не дописал.

— Да-да! — Сержант нагнулся, чтобы получше разбирать написанные карандашом слова. — «Поговорить с Лестером» — это садовник, «Увидеться с Баркером для...» Странно. Генерал не бросил бы фразу недописанной, он был очень методичным. Конечно, вы правы, сэр. Кто-то прервал его, не дав дописать, для чего ему нужно увидеться с мистером Баркером, а потом он не дописал, потому что был убит.

— Может, это слишком поспешный вывод, — сказал Хардинг. — И вместе с тем возможно, что, когда он это писал, в комнату вошел убийца, точно так же возможно, что, когда был нанесен удар, сэр Артур держал в руке карандаш.

Сержант обмозговал услышанное.

— Вы думаете о той надписи, что вам показывал суперинтендант, — объявил он.

— Думаю.

Хардинг отложил

полоску и стал просматривать разбросанные на столе бумаги, однако ничего интересного не обнаружил. Просмотрев все, он взял стоявшую у кресла корзину для бумаг.

Она была до половины заполнена порванными и скомканными письмами. Беглое знакомство с ними показало, что это рекламные проспекты и просьбы о благотворительных взносах. На дне оказались клочки чека, разорванного на четыре части. Хардинг вынул их и принялся складывать на столе.

Сержант подошел поближе и стал наблюдать за ним. Когда все было сделано, он с минуту помолчал. Потом произнес:

— Это он со зла, сэр.

— Во всяком случае, — сказал инспектор, — теперь, кажется, причина ссоры мистера Холлидея с генералом ясна.

Чек на пятьдесят фунтов не был погашен в банке. Он был датирован первым июля, и получательницей значилась миссис Камилла Холлидей. Внизу стояла генеральская подпись.

Больше ничего в корзинке не было. Бегло взглянув на два рекламных проспекта и уведомление о собрании местного агрономического общества, Хардинг взял обрывки чека и поднялся.

— Посмотрю расположение других комнат на первом этаже, сержант, — сказал он. — Оставьте здесь дежурного до тех пор, пока сейф не будет открыт, ладно?

— Слушаюсь, сэр. Пришли к каким-нибудь выводам? — застенчиво спросил Незерсол.

— Пока нет. Но пара догадок появилась.

Инспектор подошел к камину и нажал расположенную сбоку кнопку.

Вскоре на звонок явился дворецкий и повел Хардинга по первому этажу, словно экскурсовод по историческому замку. Проведя через столовую к служебной двери в буфетную, он вернулся с ним через дверь, отделявшую флигель для слуг от холла. Потом показал садовый холл в восточной стороне дома, заднюю лестницу, вернулся и зашел вместе с инспектором в бильярдную. Из окна ее Хардинг увидел веранду, куда гости собрались на чаепитие. Идти в гостиную он отказался.

— Спасибо, я получил полное представление о доме. Теперь хочу повидаться с людьми, которые здесь находятся. Можете проводить меня в какую-нибудь комнату, где меня никто не будет беспокоить, да и я не буду никому мешать?

— Думаю, лучше всего вам подойдет маленькая столовая, сэр, — ответил Финч, посторонясь. — Сюда, пожалуйста.

Хардинг кивнул Незерсолу, ждущему его у подножия лестницы.

— Пойдемте со мной, сержант.

Заглянув в блокнот, где был список гостей, он поднял взгляд на дворецкого.

— Миссис Твининг, случайно, не здесь?

— Да, сэр, она сейчас на веранде.

— Тогда попросите ее прийти.

Посреди комнаты стоял квадратный стол. Хардинг отодвинул кресло и сел спиной к свету. Клонящееся к закату солнце струилось в распахнутые окна. Инспектор разложил на столе бумаги и стал просматривать показания миссис Твининг, когда вошла она сама со скучающим видом. На ней было темно-лавандовое платье, создающее впечатление полутраура, и большая черная соломенная шляпа с высокой тульей, заломленная набок на безукоризненно причесанной голове.