Зачем живут патиссоны?
Шрифт:
— Что же тут поделаешь, Люба, если у Бананова такое видение? — пожал плечами Вася.
— И потом, в этом рассказе действуют пятеро героев-подростков. Они друг с другом почти не разговаривают, а только дерутся без конца. А в моём-то рассказе было подряд несколько напряжённых диалогов, потому что сюжет вращался вокруг сложных взаимоотношений взрослеющей дочери и её мамы.
— Ну, такое уж у Бананова видение… — вздохнул Вася.
— А стоматолог-то тут причём? В моём рассказе не было никаких стоматологов!
— Тут дело вот в чём: из всех профессий
— Ну что ты! — успокоила я его. — В реальной жизни ещё и не такое возможно!
— Вот видишь! — очень обрадовался Вася. — Поняла теперь, как Бананов жизнь хорошо изучил? Прямо со всех сторон!
— Жизнь-то он может со всех сторон и изучил, но мне от этого почему-то не легче, — призналась я другу.
— Ты просто удивляешь меня сегодня, Люба! — посетовал Вася. — Да что ж тебе не нравится-то?
«И в самом деле… Что мне может не нравиться? — задумалась я. — Рассказ-то вроде неплохой получился…»
— А, видимо, мне название не нравится! — вслух сказала я. — У меня-то рассказ назывался «Как мы морскую свинку спасали». Вовсе не «Стоматолог»!
— Ох, а я забыл уже про твоё название… Сейчас смутно начинаю припоминать. Да, определённо: у тебя там была-таки морская свинка, — почесывая затылок, припомнил Вася. — А может, она Бананову в смысле развития сюжета помешала? А? Видимо, поэтому он её и убрал!
Мой друг очень обрадовался своей догадке.
— Может, Бананову она и мешала, конечно, — задумчиво пробормотала я, — а вот моим героям морская свинка, наоборот, очень помогла. Понимаешь, именно благодаря морской свинке, вернее из-за совместных усилий по её спасению, мама с дочкой наконец-то и помирились.
— Да, — понимающе вздохнул Вася. — У меня, Люба, тоже морская свинка была. В сущности, симпатичное животное! Жаль, что она Бананову не понравилась! Но согласись: с сюжетом «Стоматолога» свинки как-то не вяжутся.
— Не вяжутся, — согласилась я.
К счастью, дождь тем временем кончился. Мы молча попили чаю с бергамотом и бубликами, и друг заторопился домой.
— Спасибо за рассказ! — как можно вежливее сказала я Васе, когда он собрался уходить.
— Не за что! — простодушно заулыбался он. — Я рад, что тебе понравилась банановская правка, — кроме названия, правда!..
Я промолчала.
— Ты же сама сказала, что рассказ получился неплохой! — не унимался Вася.
— Хороший, — со вздохом согласилась я.
— Ну вот! — так и просиял Вася. — Если у тебя ещё есть что-нибудь в таком роде, так ты давай! Я снова Бананову отнесу, а уж он с удовольствием поправит… Он ведь, знаешь, немного одиноко чувствует себя последнее время. Совсем некого, — говорит, — исправлять стало. Авторы нынче, — жалуется, — какие-то агрессивные стали. Или совсем не позволяют
Вася был от души возмущён.
— Трехлитровой? — ахнула я и с энтузиазмом добавила: — Могу! Очень хорошо представляю!
Вася удивлённо посмотрел на меня.
— Так ты говоришь, промахнулся? — мрачно переспросила я.
Вася утвердительно кивнул.
— Жаль! — неосторожно добавила я.
— В каком смысле? — не понял Вася.
— Так ведь варенье-то наверняка пропало!
— Да что там варенье!— досадливо махнул рукой Вася. — Разве в нём дело-то?
— Вася, а варенье какое было, не знаешь? — поинтересовалась я.
— Да какая разница! — пожал плечами Вася. — Думаю, вишневое.
— Тогда и вправду жаль! — вполне искренне сказала я.
Судя по недоуменному выражению Васиного лица, он смутно уловил иронию. Но его так просто с ног не собьёшь! Мой друг обладает завидным, непобедимым простодушием.
— Знаешь, Люба, мне кажется, Бананов уж очень близко к сердцу принимает, что нынешние авторы совсем не умеют полезные советы ценить. И, знаешь, он очень рад будет, если ты ему ещё что-нибудь для правки отдашь. Кстати, Люба, чуть не забыл! — Вася звучно хлопнул себя по лбу. — Бананов, как ты, наверное, знаешь, человек в некоторых кругах влиятельный, и, если ты попросишься под его руководство, он может дать тебе отменные рекомендации для поступления в клуб «Акулы пера». От тебя требуется только одно: нужно во всём Бананова слушаться и писать то, что он считает актуальным. Это я почти дословно передаю слова самого Бананова. Я их крепко запомнил, ничего не напутал!
Для убедительности Вася даже стукнул себя кулаком в грудь.
— То есть, если я соглашусь писать о стоматолагах или наркоманах и при этом использовать только любимую лексику Бананова, зелёный свет в «Акулы пера» мне обеспечен? Я тебя правильно поняла?
— Думаю, что да… — Вася сперва задумчиво почесал у себя в затылке, а потом радостно хлопнул себя по лбу: — Да, точно! Именно это Бананов и имел в виду.
— Ну что ж, идея, конечно, заманчивая!.. — усмехнулась я.
— Тогда я так Бананову и передам! — с жаром вскричал Вася.
— Передай, — равнодушно согласилась я.
И Вася ушёл.
Я ещё раз просмотрела небольшой рассказ с интригующим названием «Стоматолог», почему-то подписанный моим именем. Как жалко, что мой наивный друг столько времени на всё это потратил!
Тут из кухни высунулась голова сына.
— Мам, а что это вы с дядей Васей так долго обсуждали? И почему у тебя вид такой растерянный? А что это за рукопись у тебя в руках? Рассказ? Чей? Твой?
Я почему-то сразу и не сообразила, что ответить, и лишь ещё раз взглянула на название. «Стоматолог» — отчётливо гласили заглавные буквы.