Зачёт по демонологии, или пшёл из моей пентаграммы
Шрифт:
– Куколка?
– зачем-то спросила я, хотя и так все понятно.
– Она самая, - улыбнулся Легион.
– Хранительница сгинула, а ваша Лис выложилась настолько, что ни защищаться, ни скрывать свой истинный дар не могла.
– И они её хотят убить за то, что она их спасла?!
– Типичный случай, - в той гримасе, что искажала лицо демона, все меньше было веселья.
– Все точно так же, как в тот раз - круг замкнулся, и мой договор с отцом завершён. Они убьют самое дорогое для последнего Императора существо на его же глазах. Как и моего друга когда-то: на том же месте, тем же способом. Я сам
Слышу скрежет и вижу, как пузырится черепица под внезапно возникшими из небытия алыми когтями.
– И он решил наказать меня вот так, - голос демона упал до шипения.
– Мало было того, что я предал ради него крылатых. Они твердили мне, что нас ждет Бездна, но я не верил. О, как я презирал тех, кто не желал принимать новый порядок, за малодушие и лицемерие! Я убил десятки себе подобных, штурмовал древний город, где стоял главный храм родителей Мера, и едва не убил его мать, уготовив ей ужасную судьбу. Ох, если бы они знали, кто живёт с ними под одной крышей! Даже хорошо, что Бездна изуродовала меня до неузнаваемости - она любит показывать зарвавшимся светлым божкам их место. И вот после всего этого я попросил об одной-единственной вещи: вернуть моего друга. И что же я получаю в итоге?
Н-да, ситуация.
– Ты забываешь упомянуть, что после моей первой смерти утопил этот мир в крови, - сказал Бал устало.
– И только договор спас местных жителей от бедствия в твоем лице.
– Все-таки я не подарю тебе милосердную смерть, - ощерился Легион.
– Не заслужил, умрёшь с остальными.
– По сравнению с тем, как ты убил меня первые три раза, любой апокалипсис покажется лёгкой развлекательной прогулкой по памятным местам, - усмехнулся Пророк.
– Хотя странно осознавать, что за прошедшие века смерть стала обыденным делом - как плановый осмотр у лекаря. Предвечная Госпожа мне уже даже убежище у себя предлагала. Как она изволила выразиться: "Ото всяких безумных творцов подальше".
– Хватит!
– семейные разборки тысячелетней давности не были сейчас в приоритете.
– Легион! Твой друг здесь!
Для надёжности ещё и крылом его стукнула - к сожалению, без малейшего эффекта.
– Он не услышит, - сказал профессор Бал устало.
– Я, уж поверь, испробовал разные варианты. Письма, послания, намёки, колдовство... Даже сам вызывал его несколько раз, но все без толку.
– То есть, он услышит вас только после того, как мир рухнет? В этом смысл?
– Нет, - просто отозвался Пророк.
– Вместе с миром умру и я - окончательно и бесповоротно.
Полный ангелец!
– Но зачем?!
– взвыла я, с тревогой наблюдая, как Дан пытается прикоснуться к Лис, но его руки проходят сквозь. Взгляд я, впрочем, быстро отвела: выражение лица у принца было слишком... все слишком. Смотреть на это было тяжело.
– Мастер, очевидно, был чрезвычайно зол на его выходку и решил преподнести урок - таким вот образом.
– Это слишком жестокие уроки!
– Возможно. Но только таковые, к сожалению, и помогают нам развиваться и умнеть. А уж существу вроде Легиона, с его непомерным, постоянно возрастающим могуществом и, прямо скажем, своеобразным характером, нужно научиться владеть собой и
Тут мне возразить в целом нечего. Хочется, конечно, сказать, что судьба целого мира - не разменная монета в игре двух всесильных существ. Но что бы я понимала в таких вот вещах? Ведь мало ли, сколько этих самых миров Мастер сотворил! Может, для него такие вещи - как уборка в старой кладовке или прополка сорняков на грядке.
– Ладно, - говорю.
– Ладно. Чья очередь теперь выбирать?
– Людей, - сказал Легион, очевидно, расслышавший последний вопрос.
– Зверь там или нет, но последний выбор в таких вещах всегда только за ними.
Дальше слушать я не стала, да и смысла не было. Широко распахнув крылья, стрелой спикировав вниз - и время ускорилось снова.
– Люди!
– крикнула я Меру с Даном.
– Они должны изменить свое решение! Попытайтесь воздействовать на людей ментально, шептать, крылом стукнуть! Мы не сможем их и пальцем тронуть, можем только подтолкнуть к верному решению!
Впрочем, ораторствовала на этой площади не только я.
– Это светлая призвала ангела, уничтожившего наш город!
– вторил мне голос местного заводилы, в котором я с удивлением узнала того самого колдуна из канцелярии, что активно просвещал Монтю насчет светлых шпионов.
– Она сожгла наши дома! Все - её вина!
– Моя дочь сгорела в квартале колдунов - пущай и эта горит!
– встряла пожилая женщина с перекошенным, искаженным злобой и страданием лицом. Толпа ничтоже сумняшеся перехватила эстафету чудесных обвинений.
– Она притворилась, что лечит моего сына, а сама наложила на него порчу!
– Она пыталась склонить меня к свету!
– Она обманом заставила прийти к ней!
Интересно, а Неназываемого Пророка Лис походя не прибила? Детей не ела? А то как-то мало в списке прегрешений, на мой взгляд, чего-то не хватает.
– Эти светлые приносят детей в жертву ангелам!
А нет, пронесло - теперь, как говорится, все на месте.
– Сожжем её во славу Императора Дана!
– провозгласил между тем с помоста чудесный человек, заведующий сим дивным фестивалем. Я скосила глаза на "Императора Дана" и тихо хмыкнула себе под нос, ибо высочество представлял собой жутчайшее зрелище. С другой стороны, а чего он ждал? Наверное, вот так - это по-своему справедливо. И как знать, стала ли бы я помогать, окажись на костре не наша Лис, а малознакомая девица? Или посчитала бы возмездием за сожженных людей? Точнее, я знаю ответ, но не время задумываться об этом вот прямо сейчас. Слишком много кругов замкнулось, слишком много вопросов висело в воздухе, слишком много воспоминаний клубилось вокруг.
Я будто перенеслась на пару лет назад, будто вхожу вновь в таверну, где обосновались охотники за больными магической проказой. Словно опять звенит жалобный плач Фили, которого скоро уничтожат, и я сжимаю губы, вспоминая худшие, страшнейшие чары, найденные в библиотеке, выпрошенные у профессора Бала, подсмотренные на тренировочных боях. На моей стороне - эффект неожиданности, талант и дерзость, я не боюсь смерти и не приму поражения. А ещё знаю, что вон те двое пьяниц, и подавальщица, и лысый трактирщик... Все, кто тут, должны умереть, чтобы мой брат был жив.