Зачётный профессор
Шрифт:
— О, привет, — незнакомец остановился, — сколько лет… не узнал бы, но ты почти не изменилась. Как жизнь?
— Да ничего, как сам? — Костя чувствовал что-то не то, но не мог сказать, что точно.
— Да всё, как всегда, — витиевато произнес он, и создалось ощущение, что не отвечая прямо, он хочет создать атмосферу тайного благополучия и процветания, — женился вот не так давно, а ты как, не замужем?
— Собираемся, — вдруг бросил Костя, едва Ника успела открыть рот. Мужчина, наконец, обнаружил его и, скорее всего, узнав известного артиста, несколько опешил, не найдясь, что спросить у них ещё. — Как раз обсуждали идеи насчет медового месяца, хотим пожениться зимой. Мальдивы
— Д-да… — запнулась Ника, с диким вопрошающим криком в глазах посмотрев на него.
— Вот как… — процедил оппонент. Костя заметил, что женщине не слишком весело общаться со знакомым.
— Ладно, нам пора, ещё в свадебный салон ехать, его открыли специально по моей просьбе, поскольку не было другого свободного времени, — опять за неё нагородил молодой человек и, потянув Нику, увел их подальше, попрощавшись тоже за двоих, — это что за тип?
— Да так, — помрачневшая и покислевшая, преподавательница исказилась морщинками в углах губ и глаз, — десять лет его не видела, надо же было встретиться!
— Бывший? — Ника кивнула. — Я так и подумал.
— Что ты понес? — запоздало очнувшись от испытанного, поинтересовалась женщина. — Какая свадьба, какой медовый месяц? Зачем это всё?
— А чего он с тупыми вопросами лезет? Видит же, что ты с парнем. Как тебя угораздило повстречаться когда-то с таким дураком? Он ещё и полный, как пингвин, фу, Ника!
— Когда я с ним встречалась, он таким не был! — обиделась она, сама, в который раз с тех пор, как он её бросил, недопонимающая, как же всё-таки, действительно, её угораздило. — А вот дураком, конечно, он всегда был… ну и я тогда была не очень умная, что уж там. Но эти сказки про свадьбу! — повторно возмутилась Ника. — Я вовсе не стыжусь того, что до сих пор свободна, и не считаю, что надо было рисоваться перед ним.
— А я считаю, что надо было, — заявил Костя, — я же видел по твоему лицу… — на него почти со злобой глянули черные глаза, — да-да, и не отрицай! Ты чувствовала себя перед ним какой-то… брошенной?
— Так, всё, отстань от меня! — пойманная с поличным, Ника выдернула руку и вырвалась немного вперед. Это столкновение выбило её из колеи. — И это твоё «моё солнышко» вообще уже никуда не лезло…
— Перестань! Почему бы тебе просто не рассказать, что такого случилось между тобой и ним? — Она остановилась и, молча медитируя посредством правильного дыхания, совладела с собой. Сказать ему? А, что уж там! Ей нечего скрывать и стыдиться. Профессор Владимир Петрович прав, не надо убегать, надо бороться, и не надо обманывать о своём прошлом, никому от этого не легче. Она такая, какая есть, со своим багажом ошибок.
— Он был моим первым… мужчиной, — обернулась Ника, поглядывая туда, где исчез объект, — потом он сказал, что не нагулялся и всё кончено. А номер моего телефона раздаривал своим друзьям, советуя не стесняться и попробовать, поскольку ему больше не надо…
— Я догоню его и разобью чмарник этому уроду, — развернулся Костя и Ника едва успела поймать его за рукав.
— Ты что! С ума сошел? Это было десять лет назад, и ты сам спросил!
— Да его мало будет даже до посинения отхреначить! — вырывался парень. Женщина вцепилась и, успокоившись сама, умудрилась угомонить его.
— Костя! Прошу тебя, хватит. Что было, то было.
— Это не было! Это есть! — взял её за плечи Костя и воззрился в лицо. — Это из-за него ты пишешь свою диссертацию, разве нет? Из-за него ты, а может и не только ты, считаете мужчин козлами, и есть почему! Из-за него вы становитесь хуже и, да, оправдано ненавидите мужской пол, но даже я, будучи мужчиной, ненавижу и презираю
— Это всё не важно, — выдохнула Ника, — теперь не важно. Он игрок, многие мужчины игроки. И я тоже, в какой-то степени, была таковой. Но сейчас — плевать. Я думала, что ты тоже такой, и ты, и Тимур. Ну, Баскаев-то, на самом деле, такой. Но я вижу, что есть другие, и это даёт силы не обращать внимание на плохих. Я, знаешь, говорила, что люблю плохишей, но…
— Молчи, пожалуйста, молчи! — почти отпрыгнул от неё Костя. На него накатывала истерика, редкий момент, когда он почувствовал себя слабым. Он был слаб! Глуп и туп. Во что он ввязался? Нельзя на лжи строить жизнь, нельзя! И он рад бы сейчас перейти на сторону добра, но так увяз в зле. Пусть, сам не скажет о споре, но как заставить замолчать Тимура? А когда тот заговорит — придет конец всему. — Добро проигрывает, я знаю…
— Нет, я тоже так думала, но нет, — Ника озарилась счастливой улыбкой и подошла к нему, считая, что он всё ещё полон праведного гнева на её бывшего. И это тоже, но собственная гниль Кости не давала ему дышать. — Знаешь, что я поняла? Послушай. Я бы никогда раньше не призналась тебе честно о том, что со мной было, что я думаю. Я подозревала какой-то обман с вашей стороны, от тебя и Тимура, может, он и есть, я не знаю. Я хотела сопротивляться и обыграть вас, но вот что я поняла сегодня утром. Не знаю, откуда это взялось, но вдруг, как озарение: не может проиграть тот, кто не участвует в игре. И я перестала играть. Десять лет я играла по правилам, которые обозначил недостойный соперник, жульничающий, хитрящий. Зачем-то я села за его стол, а крупье — безликая судьба, ей все равно, кому какие карты пихать. Но сегодня я спросила себя: какого черта я всё ещё за этим столом? Почему не встать и не уйти? Я так и сделала. И ощутила такую легкость! Нельзя играть с людьми, с их жизнями, со своей жизнью, а не играя, невозможно и проигрывать. Это как наблюдать, как кто-то играет в дурака, потом вдруг обращается к тебе, зрителю, и говорит, вот, ты дурак. А ты даже не брал карты. Разве почувствуешь себя проигравшим? Нет, ты почувствуешь дураком того, кто слишком заигрался.
— Ника! — воскликнул Костя и, не найдя лучшего варианта, заткнул ей рот поцелуем. Ему уже больно было слушать её правдивые и меткие слова. Он заигрался — да, они с Тимуром, но встать из-за стола не хватает смелости, потому что получится именно так: Ника и не играла с ними, не делала ставок, а они попытаются назвать обманутой её. А это она обманула их, своей честностью, прямотой и чувством собственного достоинства, которое не получилось поколебать. — Ника, я… ты… я хочу сказать, что…
Она положила ему палец на губы, сомкнув их.
— Что бы ты ни хотел сказать сейчас, я предпочитаю видеть истину в твоих глазах. Они никогда мне не врали. Поэтому лучше помолчи.
Костя проводил её до подъезда, где они снова долго и сладко целовались, не зная, как долго ещё смогут удержаться только на поцелуях, но ни тот, ни другая и не заикнулись о большем. Ника вошла в лифт и решила написать какую-нибудь милую смс-ку вслед — наконец, они взаимно поменялись телефонами, — но обнаружила пропущенный звонок от ректора университета. Он был недавним, около десяти минут назад, хотя на дворе стояла глубокая ночь. Что могло случиться? Звонить в такой час неудобно, а вот перезванивать — другое дело.