Зачистка под ноль
Шрифт:
Савицкий удовлетворенно кивнул. Его предположения подтверждались.
– Существуют три мандалы сути: мандала поступка, мандала желания и мандала воли. В собранных трех мандалах закодирована та самая власть над массами. По поводу которой так печалился Лиценбергер.
– То есть нужны все три мандалы.
– Да хоть тридцать три, – с неожиданным раздражением произнес Рихтгофен. – Меня невозможно убедить, что все это работает. Восток мудр. Он хорошо изучил человека. Но это пресловутое управление поведением через алгоритмы ритма – просто
– Какова судьба этих мандал?
– Я не видел ни одной.
– Но изучали.
– Не буду врать. Вы пользуетесь материалами моих допросов? – Не дождавшись ответа, старый нацист продолжил: – Тогда должны помнить, что среди предметов, которые мы вывозили из замка Шварцвальд, была копия мандалы желания, выполненная якобы с реального прототипа в шестнадцатом веке. Мы привезли ее из экспедиции в Суньяму. Лиценбергер носился с ней, как с любимой игрушкой.
– Интересно, какова судьба этой копии? В военных трофеях США она не числилась.
– Тут история интереснее. Она возникла в Париже два года назад.
– Что?! – изумился Савицкий.
– На аукционном доме Масол. Я провел некоторое исследование вопроса. Удалось установить, что этот предмет захватил в качестве трофея один из американских танкистов – может быть, тот самый, кто послал в нас снаряд и тем самым спас мне жизнь, заодно убив Лиценбергера. После этого артефакт переходил из рук в руки, пока не попал в Париж, где был выставлен за начальную цену одиннадцать тысяч евро.
– Кто покупатель?
– Я не знаю. Ее купили до аукционных торгов, что означает – цену предложили гораздо выше заявленной. Похоже, приобрели через кого-то из подставных лиц.
Савицкий угрюмо кивнул. Ситуация сильно смахивала на оперативную комбинацию. А это значит, что уникальная копия мандалы желания находится у конкурентов.
Помолчав, видимо, собираясь с мыслями, немец все-таки решился и объявил:
– Есть тут несколько принципиальных моментов. Где-то в десятом веке нашей эры все три мандалы сути были признаны духовными авторитетами сардарийского течения буддизма опасными и спрятаны от мира в одном из отдаленных монастырей. Судя по всему, на территории нынешнего Королевства Суньямы. Пару раз с них делали точные копии, но потом окончательно закрыли для доступа.
– Какой монастырь? – спросил Савицкий.
– Один из тысяч. Это никому не известно. Кроме высоких иерархов, которые, понятно, не будут делиться ни с кем информацией даже под страхом смерти.
– И вы считаете, что мандалы сути до сих пор в этом монастыре? – спросил Влад.
– Есть места, над которыми время не властно. Эти вещи могли спокойно пролежать в тайном хранилище монастыря тысячу лет. И будут лежать до скончания веков, и их никто не потревожит.
– Но мандала воли, – Савицкий кивнул на рисунок, – она сейчас точно не в монастыре.
– Вы обладаете какой-то конкретной информацией?
– Обладаю.
– Копия?
– Подлинник.
– Откуда?! – Сухая рука немца судорожно сжалась в кулак.
– С Востока. Сколько она может стоить в евро?
– Как историческая реликвия, учитывая древность, при условии, что это подлинник… Ох, даже затрудняюсь сказать. Семь-восемь. Может, десять. Если найти настоящего знатока, то и все пятнадцать.
– Тысяч? – подал голос Влад.
Старик посмотрел на него с укоризной, как на ребенка, меряющего все ценности порциями мороженого.
– Конечно же, миллионов. Но официально эту вещь не предлагали. Я был бы в курсе. Обычно при продаже предметов той эпохи обращаются за консультациями к специалистам. А я считаюсь хорошим специалистом. И знал бы об этом.
– Скорее всего, она на черном рынке.
– И тогда я бы тоже узнал, – заверил старый эсэсовец. – По некоторым своим каналам. Но не было ничего! Очень жаль. Подлинник мандалы и ее копия – это большая разница.
– В чем?
– Мистики считают, что копии не обладают мистической силой. Но дело не в этом. На каждом подлиннике, когда они были помещены в монастырское хранилище, была выгравирована печать этого монастыря.
– Выходит, получив одну мандалу, мы по печати сможем определить, где остальные, – встрепенулся Влад.
– Вы зрите в корень… Но и это еще не все, – многообещающе произнес немец, похоже, еще не исчерпавший запаса сюрпризов. – Для того чтобы полностью использовать силу трех мандал, существует еще Ключ основы.
– Это еще что такое? – изумился Савицкий.
– Какой-то предмет. Может, рукопись или книга. Он позволяет вскрыть алгоритм… В десятом веке, во избежание беды, мандалы сути укрыли в одном месте; ключ же нашел приют в каком-то горном хранилище.
– И теперь его никто никогда не найдет?
– И тут тоже не все просто. Никто из иерархов не желал терять силу навсегда. Ее хотели рассредоточить. И на каждой из трех мандал есть часть надписи. Сложив их, можно узнать, где ключ.
– Чисто ребус! – воскликнул Влад, чувствовавший, что медленно шизеет. Мандалы, монастыри, печати… На черта все это? Но, судя по тому, как загорелись глаза Савицкого, понял, что эта информация чрезвычайно важна.
– На Востоке ребусы и загадки, а также недосказанности и иносказания – это любимая забава, – улыбнулся немец.
Напоследок Савицкий сказал:
– Большое спасибо. Вы нам сильно помогли в наших научных изысканиях.
– Всегда рад оказать помощь коллегам. – Немец с усмешкой кинул взор на Влада, атлетическое сложение которого и отточенные кошачьи движения меньше всего соответствовали образу кабинетного работника, зато наводили на воспоминания о лучших диверсантах вермахта. – Я буду держать вас в курсе, если что-нибудь узнаю. И у меня просьба – если найдете мандалу воли, покажите мне ее.
– Мы подумаем об этом.