Задание — Будапешт
Шрифт:
— Сэм, это ты? Ты не мог бы прибыть прямо сейчас?
— Я уже выхожу, — ответил ему Дарелл. — Есть что-то новенькое?
— Есть. Это касается Объединенного комитета начальников штабов вооруженных сил и Комиссии по атомной энергии. Наш босс сейчас находится в Белом доме. Как, кстати, ты себя чувствуешь?
— Как кусок мяса из мясорубки!
Сандерсон несколько замялся:
— Ну тогда мы, быть может, попробуем обойтись без тебя…
— Я сейчас буду!
Дарелл повесил трубку и одним глотком допил кофе. Подойдя к зеркалу, он долго и внимательно рассматривал себя. То, что он увидел, ему явно не понравилось. В его ушах все еще звучал приглушенный голос Дэйдри, бросающий ему горькое обвинение, перед глазами стояло ее безразличное
— Сегодня утром она чувствует себя очень хорошо. Вы хотите с ней переговорить?
— Да, конечно же! Передайте ей, что это звонит Дарелл.
Наступила долгая пауза. Затем послышались какие-то неясные звуки и наконец голос медсестры:
— Мистер Дарелл, я очень сожалею, но…
— Что такое? Она не может говорить?
— Дело в том, что она не хочет говорить. Мисс Пэджет просила вам передать, чтобы вы ей больше не звонили.
— Но послушайте, я же…
— Прошу прощенья, сэр!
Он с раздражением бросил трубку. В вестибюле его дома размещался небольшой цветочный магазинчик. Он заказал букет из двенадцати роз и распорядился доставить его в больницу. Сначала он было хотел вложить в него свою записку, но потом решил этого не делать. Затем он сел в машину и отправился на Аннаполис-20. Был солнечный морозный денек. Вчерашний штормовой ветер стих, и небо сияло чистой голубизной. Но Дарелл не замечал его праздничной яркости.
Сидони Осборн сидела за своим столом перед кабинетом Дарелла. Эта маленькая бойкая француженка была вдовой. Ее мужа, Луи, с которым некогда работал Дарелл, убили еще два года назад. Дарелл и Дэйдри часто наведывались к ней в гости, в ее небольшой аккуратный домик в пригороде Александрии. Ее девочки-двойняшки встречали их неизменно тепло и весело. Как ни странно, но сегодня в глазах Сидони он не увидел обычной приветливости и доброты. Она была сдержанна и как будто напряжена.
Входя в комнату, Дарелл ей широко улыбнулся:
— Сид, и ты здесь! Это в воскресенье-то!
— Очень важное совещание. Там тебя, Сэм, очень ждут.
— Ничего, за минуту-другую дело не заржавеет.
Даже не улыбнувшись ему в ответ, она низко склонилась над пишущей машинкой.
— Дело твое…
Выдержав небольшую паузу, Дарелл спросил:
— А в чем дело, Сидони? За что такая немилость?
— Ты сам должен знать, за что.
— Из-за Дэйдри? Ты, наверное, думаешь, что я специально ее подставил?
Сидони начала что-то неистово выстукивать на машинке. Не отрываясь от работы, она произнесла:
— Я не хочу касаться этого вопроса. Ты не мог не знать, что поступаешь нечестно, и все же повел себя именно так!
— Послушай, — сказал Дарелл, — ты сегодня утром виделась с Дэйдри?
— Я просидела в больнице всю ночь напролет! А ты где был?
Он раскрыл было рот, чтобы ответить, но лишь зло махнул рукой. Ему все равно не преодолеть этой ее упрямой отчужденности! Дарелл подошел к окну и посмотрел вниз, на тихую и безлюдную Аннаполис, залитую воскресным солнцем. «Наверное, во всем мире нет другого города, который бы так вымирал по воскресным дням, как Вашингтон, — подумал Дарелл. — Видимо, не существует таких вселенских потрясений, которые могли бы в этот день хоть как-то потревожить многочисленные посольства, да и само огромное здание Государственного департамента». Он хорошо знал, что все, кто собрался на это совещание, прибыли сюда поодиночке и незаметно, и ни у одною жителя соседних домов не возникло ни малейшего подозрения о том, что здесь в действительности происходит. Закурив сигарету, Дарелл вновь хотел заговорить с Сидони, но опять осекся — какой смысл теперь о чем-то спорить! Быстрым, тревожным шагом он поднялся на третий этаж. Узел связи был полон народу. Из аналитического отдела доносился треск телетайпов и деловой гул компьютеров. Здесь готовились еженедельные сводки
Фред Халькомб, коренастый мужчина средних лет, сидел а кресле Макфи и попыхивал коротенькой трубкой. Вид у него был чрезвычайно обеспокоенный. Халькомб отвечал за подготовку еженедельных сводок-отчетов о международной обстановке, которые он писал на основе сотен самых различных донесений со всех уголков света. Наконец он оторвался от своих глубоких размышлений и взглянул на вошедшего Дарелла.
— Доброе утро, Сэм! — сказал он, кивая в знак приветствия. — Ну, как ты?
— Обычно, как человек, которого подстрелили! Все уже собрались?
— Ну, разумеется, все! Сэм, мне очень жаль, что это случилось с Дэйдри…. — В тоне и манерах Фреда чувствовалась непривычная сдержанность. — Познакомься… — И он представил ему остальных. Макгрегор, сотрудник ФБР при Государственном департаменте, генерал Джексон из Пентагона и еще тихий человек небольшого роста, представитель Белого дома. Дарелла охватило мрачное предчувствие — для такого рода совещания должна быть очень серьезная причина. По их взглядам он понял, что здесь что-то не так. Атмосфера в комнате была тяжелой и напряженной. На него посматривали с любопытством и отчужденностью, которую он испытал уже при встрече с Сидони Осборн.
Наконец Халькомб, выстукав свою трубку и откашлявшись, произнес:
— Сэм! Сегодня ночью до нас дошли очень важные новости. Поскольку Макфи поручил это дело тебе, мы пригласили тебя послушать, о чем здесь говорится.
— Да, это дело поручено мне, и я не слагаю с себя ответственности за него.
— Но ведь тебе рекомендовано отдохнуть с недельку и подлечиться…
— Это уже мне решать! В чем, собственно, дело?
— Если говорить напрямую, то ваш запрос на доктора Теджи нас серьезно озадачил, — сказал Макгрегор. — Мы рассчитывали, что это дело у нас хорошо прикрыто. Не следовало давать в руки противников возможность нажить пропагандистский капитал на очередном исчезновении еще одного нашего ведущего ученого. — Этот Макгрегор был человеком высокого роста, худощавого телосложения, с приятным мягким голосом и загорелым лицом. — Доктор Теджи исчез из своей лаборатории уже более двух месяцев назад.
Дарелл кивнул в знак понимания.
— И вы до сих пор не смогли напасть на его след?
— Мы предполагаем, что он вернулся обратно к себе, в Венгрию. В Будапеште у него остались жена и сын. Его сотрудники показывают, что в последнее время он сильно беспокоился о своей семье. После известных выступлений в Венгрии он уже ни о чем другом ни говорить ни думать не мог. Мы с достаточной долей уверенности полагаем, что ему каким-то образом удалось попасть к родным для того, чтобы затем вывезти их сюда. Странно только то, что он до сих пор еще нигде не появился! Если он в Будапеште, то ему пока удается неплохо скрываться от властей. И если Корвут прибыл сюда действительно с целью захватить его, то совершенно очевидно, что их секретные службы понятия не имеют о том, что доктор Теджи пропал из США. Ироническая ситуация, не правда ли?
— Ваши доводы о том, что доктор Теджи находится в Будапеште, вполне убедительны.
В ответ Макгрегор только пожал плечами.
— Но это всего лишь наше предположение. Мы нашли его след в Мексике, в Гаване, потом на одном из греческих грузовых судов, следовавших в Афины. Далее след, к сожалению, обрывается. Должен вам откровенно сказать, мы очень заинтересованы в его возвращении. Его сотрудники самостоятельно попытались завершить лабораторные испытания на его экспериментальном оборудовании по использованию энергии водородной реакции в промышленных целях, но у них ничего не получилось. Ничего не получилось и ничего не получится до тех пор, пока к руководству исследованиями не вернется сам доктор Теджи. Или пока его кто-то не вернет!