Задание — Будапешт
Шрифт:
Входная дверь была распахнута настежь. Из нее на сырую блестящую траву по-прежнему лился желтоватый свет. Дарелл тяжело поднимался по ступенькам крыльца, и свет этот становился эфемерным, зыбким, с лихорадочно-красноватым оттенком. Ему не хотелось входить в дом. Выстрел в спину Дэйдри, казалось, захлопнул внутри него самого огромную железную дверь. Он пожертвовал этой женщиной ради дела. Осознавать это и оставаться в здравом уме было невозможно. Ему казалось, что он балансирует на лезвие бритвы: с одной стороны — бездонная пропасть раскаяния, с другой — пустая будущность… Однако он механически
Несколько долгих мучительных мгновений он стоял, уставившись на дверь библиотеки. В горле все выше и выше поднимался едкий комок.
Дэйдри беспомощно лежала на ковре там, где упала. Из-под нее вытекала небольшая лужица крови, яркая и красная, как ее свитер. Крутое бедро, обтянутое юбкой, напомнило ему удивительную прелесть ее фигуры. Не существовало такой мелочи, которую он бы не знал о ней. Она была такой же его частью, как окровавленные и дрожащие пальцы, которыми он сейчас держался за косяк.
— Ди, — негромко позвал он.
Ее лицо было каким-то опрокинутым и напоминало увядший цветок. Глаза были закрыты. Он видел, что она не дышит.
Глава 6
Сэм Дарелл медленно вошел в комнату и опустился перед ней на колени. Пуля попала в плечо. Пройдя под ключицей, она повредила какой-то крупный кровеносный сосуд. Это было ясно по тому, как из раны шла кровь. Он взял ее безжизненную руку и пощупал пульс. Его беспокойные пальцы едва ощутили слабые, еле различимые толчки. Жизнь все еще теплилась в ней!
— Ди, — снова прошептал он. — Ди, прости меня! Я вынужден был так поступить.
С ее полуоткрытых губ слетел на выдохе какой-то тихий и неясный звук. «Слышит ли она меня?» — подумал Дарелл. Сейчас своей боли он уже не чувствовал. Дарелл сбросил пальто и подложил ей под голову. Разорвав одежду на ее плече, он наложил на кровоточащую рану тугую повязку из своего носового платка. Затем он подошел к телефону и набрал номер дежурного «Скорой помощи». Он знал, что Арт Гринвальд автоматически подключится к линии.
— Произошел несчастный случай, — не вдаваясь в подробности, сказал он дежурному. Сообщив адрес, попросил: — Срочно пришлите сюда доктора и карету «Скорой помощи».
Когда на том конце провода повесили трубку, Дарелл выждал некоторое время и услышал голос Гринвальда: «Сэм? С тобой все в порядке?»
— Это с Дэйдри! Здесь был Корвут.
— Черт возьми! Как же это…
— Нам нужна помощь, причем быстро, — сказал Дарелл. — Он где-то поблизости, в лесу. Золтан Шке мертв. Их женщины здесь не было видно. Корвуту же удалось уйти.
Дарелл бросил трубку и вернулся к Дэйдри. Опустившись на колени, он увидел, что ее глаза теперь открылись и она внимательно смотрит на него. Мощная волна облегчения и благодарности судьбе накрыла его с головой. Он стоял потрясенный и обескураженный.
— Ди, ты меня слышишь?
— Да, Сэм, слышу, — еле слышно ответила она.
— С тобой все будет хорошо. Я уже вызвал доктора.
— Да, я слышала. — Ее голос, ее глаза были какими-то отрешенными. — Благодарю тебя.
— Прости меня, Ди! Я так виноват перед тобой.
Она отвела лицо в сторону. Ее губы плотно сомкнулись.
В какой-то
— Я вынужден был так поступить. Ты это понимаешь?
— Ты взял… ты убил его?
— Нет. Он ушел.
Резко повернув голову, она посмотрела прямо ему в глаза. Взгляд этот был холодным, полным неистовой злобы.
— Так чего же ты тут стоишь? Не стоит размениваться на сострадание ко мне. И не нужно притворяться. Доктора ты уже вызвал, ну так иди и делай теперь, что хочешь. Догоняй, убивай! Какая разница, кому это принесет боль и страдания! Меня не в счет, себя не в счет, равно как и всех остальных. Меня-то уж в первую очередь! А ты…
Он попытался закрыть ее рот ладонью:
— Дэйдри, пожалуйста, не надо…
Она вновь отвернулась от него, прошептала:
— Оставь меня.
Глаза ее были закрыты, но он знал, что она в полном сознании и слышит его. Однако сейчас ему нечего было ответить… Он еще никогда в жизни не чувствовал себя столь беспомощным и никогда не испытывал таких мучительных угрызений совести, как сейчас, когда смотрел на нее, страдающую от боли, такую слабую и родную.
— Дэйдри, послушай меня! Ну не отворачивайся, пожалуйста! Я был вынужден так поступить. Я знал, что он будет выслеживать меня через тебя и должен был воспользоваться этим шансом. Ты это понимаешь? Я виноват, что втянул тебя в это дело… Я оставил здесь своих людей, чтобы они защищали тебя… Он очень опасный человек, и его обязательно нужно остановить. В сравнении с тем злом, которое он может причинить, ни моя, ни твоя жизнь не столь уж важны. Я должен его обезвредить, даже если за это придется заплатить… любую цену. Он рассчитывал на то, что я ради тебя буду делать все, что он захочет. Но я-то знал, что он все равно выстрелит. И был вынужден его спровоцировать…
— Тебе было наплевать на меня, — негромко проговорила ока.
— Но ведь это совсем не так! — воскликнул он в отчаянии. — Дэйдри, ты же знаешь, что я тебя люблю! Я не умею достаточно хорошо все это объяснить, но ты должна понять… Я готов был пожертвовать всем, чтобы избежать этого. Но судьба к нам благосклонна. Я счастлив, что ты жива, Ди. Ты обязательно поправишься. И его мы обязательно возьмем. Не нужно сейчас ничего отвечать, ладно? Я навещу тебя завтра. А сейчас тебе нужно скорее в больницу. Когда тебе станет лучше, мы обязательно еще поговорим!
Она вновь повернулась к нему и взглянула в глаза — по-прежнему холодно и отрешенно. Ее лицо напоминало безжизненную маску. Несколько мгновений губы беззвучно шевелились. Потом она произнесла:
— Я больше не хочу тебя видеть, Сэм! Никогда! — Глаза ее снова закрылись. — Все кончено. Раз и навсегда. Теперь я знаю цену твоей любви и такой любви не хочу. Не нужно меня навещать. Я не хочу больше ни о чем говорить. Уходи! Тебя ждет самое главное — твоя охота.
Где-то вдалеке послышались пронзительные звуки сирены. Хлопнула входная дверь, и в комнату вошел Луи Франклин. Он выглядел уставшим, но спокойным. Дарелл поднялся на ноги. Его лицо перекосилось от неожиданной резкой боли, пронизавшей руку.