Задание
Шрифт:
Лешка сидел у окна и менял у рогатки резинку. Обе полоски надорвались у
рогатульки, где были перевязаны нитками, и могли порваться в самый нужный
момент. Поэтому он ставил новые полоски из отличной резины -- у него еще
оставался запас от маминого противогаза.
Лешка работал неторопливо и осторожно -- рогатка должна быть надежна.
Целый год он мечтал встретить в городе синицу. Воробьев не было, на ворону
рассчитывать не приходилось, а вот синицы, говорят, залетают.
попасть в нее...
Начался обстрел, грохнуло где-то кварталов за пять. Лешка посмотрел на
ходики: минута в минуту начался. Каждый день в одно и то же время фашисты
начинали стрельбу по городу из тяжелых орудий.
Ходики Лешке подарил папа давно, до войны и до школы. Они были не
собраны: детали, колесики, гирька и длинная цепочка -- все это лежало в
картонной коробке. Вместе с папой они собрали все по инструкции.
Потом папа вбил гвоздь в стену -- он был высокий и мог вбить, не
вставая на табуретку, со стрекотом подтянул гирьку, толкнул маятник, и
ходики застучали.
– - Ну вот, твое время пошло, -- сказал папа, -- вырастешь, получишь
паспорт -- будут тебе наручные часы. А пока -- эти.
Первое время Лешка все бегал к ходикам, когда по радио говорили,
который час. Как-то не верилось, что из таких несерьезных штучек собрались
часы и показывают настоящее время. Но ходики шли удивительно точно.
Подряд разорвались еще два 220-миллиметровых снаряда: один недалеко, а
другой подальше, наверно на Охте.
Что-то Верка не идет... Из дома сегодня все жильцы пошли разбирать
старые дома. Каждому надо собрать и сдать четыре кубометра дров, тогда два
кубометра дадут на руки. А на чем их тащить? Конечно, если от
домоуправления, то близко. Но сестра говорит, что еще не скоро четыре
наберет, трудно этот дом разбирать, потому что он крепкий.
Лешка отложил рогатку, не доделав. Захотелось посмотреть, сколько это
– - два кубометра. Два метра на два это четыре квадратных, и один в высоту. А
можно проще: потолки у них четыре метра, значит, от угла на полу отложить по
метру и до потолка -- получится толстый столб! Ого, жить можно. Здесь и
сложим, чтобы до печурки далеко не носить.
Кстати, не затопить ли печурку? Вода согреется к Веркиному приходу, и
останется только пшено засыпать...
Дом вздрогнул от близкого взрыва.
Лешка отнес кастрюльку с водой в комнату и осторожно, стараясь не
расплескать, поставил на печурку. Не успел он зажечь растопку из щепочек и
кусков обоев, как пришла Верка.
2
Сестра сильно устала: дорогой она почти бежала и на третий этаж
поднялась
хозяйстве на овощах, где еды было вдоволь, но стоило пожить несколько дней в
городе -- с беготней на завод, да еще на дрова, -- и куда девалась вся
летняя сила!
– - За хлебом ходил?
– - отдышавшись, спросила она.
– - Не привозили еще, -- сказал Лешка.
– - А ты чего такая?
– - Будешь такая! Жиры дают на сентябрьскую карточку!
– - Ну да?! А какие?
– - Не знаю, выдавать не начали, а очередь на улице стоит.
– - И я с тобой пойду.
– - Да там долго.
– - Она торопливо складывала в сумку банку, бутылку,
клеенчатый мешочек: мало ли что могут дать.
– - Ты начинай варить!
Вера достала из фанерного ящика два зеленых капустных листа.
– - Порежешь, положи. Как закипит, всыпь пшена-- ту рюмку, с ободком.
Горкой не насыпай, вровень. Долго не кипяти, ставь в подушки, а то с этими
дровами неизвестно еще, что будет. Давай карточки!
Карточки они хранили на себе. Это мама пришила всем холщовые карманы на
изнанке одежды. У Лешки карман застегивался на большую белую пуговицу. Вера
всегда настораживалась, когда Лешка лез за пазуху и начинал возиться с этой
пуговицей. Парень большой, но все-таки еще очень несобранный. А ну как
потерял? Иногда она замечала, что когда он расстегивает куртку, чтобы
достать карточку, то пугается. Наверно, тоже думает: а вдруг нету? Вот и
сейчас -- ручонку засунул, а глаза застыли. И его такого и жалко до слез, и
злость берет...
– - Хлебную тоже давай, может, подвезут, пока стою.
– - А вдруг растительного масла дадут? -- глаза у Лешки широко
раскрылись.
– - Ну ты нафантазируешь! -- Вера засмеялась. Она взяла у него две
карточки, серую и коричневую, уступчато вырезанные, похрустывающие. От этих
бумаг, расчерченных на дни и декады, от мелко напечатанных слов "хлеб",
"жиры", "мясо", "сахар и конд. изд." возникало ощущение надежной
уверенности. В руке лежала еда. Много будущей еды. Такого ощущения не давали
деньги, хотя новенькие они тоже хрустели.
Сестра спрятала карточки в карман и, помахивая сумкой, пошла к двери. И
тут обернулась.
– - Сварится, а меня нет -- поешь, если не дотерпишь.
– - А жиры туда не будем класть?
– - Положим, положим.
– - Я дотерплю!
– - Ну смотри, -- она подмигнула ему и вышла.
3
Прежде всего Лешка проверил крупу. С утра ему казалось, что в банке ее