Задом наперёд
Шрифт:
Ты что, считаешь, что только этот лектор вдруг за "пять минут переобулся" и стал называть чёрное белым и наоборот? Да сейчас по всей стране пропаганда сменила курс с восхваления бывшего лидера страны на его поругание! Не только в нашем университете, а во всех учебных заведениях, заводах, колхозах, воинских частях и т.д.
Это - не история, это - пропаганда! Не отождествляй эти выверты пропаганды с настоящим историческим процессом, а людей, занимающихся пропагандой - с учёными-историками. У них разные цели и задачи.
Советую, делай, как поступаю я! Сделай шаг назад и просто не обращай на это внимания. Так значительно легче жить, да и свою нервную
Ты поставил перед собой высокие цели, вот и следуй к ним, отметая всё, что мешает тебе их достигнуть.
"Я во многом не согласен с деканом, но чувствую в его словах "сермяжную правду": правду человека, много пожившего и хорошо знающего жизнь. Вот в чём он прав, так в том, что я обязан достигнуть поставленных мною целей. И я добьюсь этого!"
* * *
Наконец после долгих лет якобы бездействия проявил себя оберег - медное колечко. Причём проявил себя явно и очень вовремя.
Семья Александра проживала в двухкомнатной квартире недалеко от "Светланы", на которой работала его мать. Поэтому она вполне успевала в обеденный перерыв добраться до дома и пообедать: пищу, приготовленную в столовой она никогда не любила и старалась обедать дома, к чему приучила и мужа, и сына. Однако Александру приезжать обедать домой было очень неудобно: для этого надо было проехать полгорода. Поэтому он питался в университетской столовой. Конечно, при сравнении обедов: приготовленных матерью и в столовой - последние проигрывали по всем статьям. Поэтому в обед Александр питался очень скромно: салатик и второе, а в ужин съедал полноценный обед, приготовленный матерью. Завтракал тоже довольно обильно: это позволяло с лёгким перекусом в обед дожить до ужина.
Как-то в ноябре он отправился в университетскую столовую перекусить. Обычно выбирал время, когда большинство студентов её уже покинули и появлялся там между учебными парами в свободное время.
Подходя к входу в столовую обратил внимание на вытекающий из дверей вдоль стены ручеёк воды. Народу вокруг было мало: столовая уже закрывалась.
"Наверно пораньше начали уборку: или всё расторговали, или ещё что случилось. Надо поспешить, а то совсем без еды останусь."
Однако, войти в столовую он не сумел: медное кольцо на левом мизинце резко уменьшилось в диаметре и так сильно сдавило палец, что он поневоле остановился и стал его разглядывать, массируя мизинец. В этот момент из зала столовой раздался звук мощного электрического разряда и везде вырубилось электричество: погас свет.
Александр, не раздумывая, повернул обратно и подошёл к окну: хоть уже наступили сумерки, но уличный свет, проходящий через стекло, позволял ориентироваться в происходящем.
Маленький ручеёк воды превратился в сильный поток, вытекающий из столовой, который быстро заливал коридор. Пришлось бегом убегать от всё прибывающей воды и спасаться на лестнице, ведущей на третий этаж.
Как позже выяснилось в столовой произошла авария. Электрические печи были залиты водой из прохудившейся батареи. Сначала маленький ручеёк залил помещение кухни. Работники столовой начали бороться с протечкой, но многого сделать не сумели: батарея развалилась и поток воды залил электрические печи.
Если бы Александр вошёл в помещение столовой, он безусловно прошёлся по мокрому полу и был поражён электрическим током.
А медное колечко, выполнив свою функцию, развалилось в руках Александра, массирующего мизинец.
"Выходит, оно полностью выполнило своё предназначение и самоликвидировалось. Теперь я остался без оберега и моя безопасность - в моих собственных руках. Как это не вовремя! Я уже сжился с моим оберегом и считал, что он мне будет служить ещё долгие годы. Оказалось - не так. Теперь надо заботиться о своей безопасности самому."
Глава вторая.
Как известно, начало шестидесятых годов в Португалии ознаменовалось большими социальными потрясениями. Законодательная, исполнительная и юридическая власть находились в руках правительства во главе с Салазаром. Из-за преследований режима все политические партии прекратили своё существование. В стране царила автаркия. Колониальные владения: Ангола, Мозамбик, Гвинея-Бисау, Острова Зелёного Мыса, Сан-Томе, Макао, приносящие Португалии огромные стабильные доходы, начали борьбу за независимость. В ответ Португалия начала против этих стран колониальную войну.
Война поглощала почти половину бюджета и отвлекала четверть мужского населения от созидательной деятельности. Это подрывало экономику страны и обостряло социально-политическую обстановку.
Правительство Салазара было вынуждено привлекать инвестиции со стороны для обеспечения военных действий. В итоге в этот период частный сектор получил инвестиций в десять раз больше, чем за весь период после Второй мировой войны.
Это укрепляло местный монополистический сектор, что в условиях жесточайшей конкуренции ущемляло местную мелкую буржуазию и заставляло её сопротивляться. В ряды этого сопротивления входили рабочие, студенты, либеральная интеллигенция.
В декабре 1963 года был создан Патриотический фронт национального освобождения.
Правительство ответило террором, апогей которого пришёлся как раз на 1964 год. Репрессиям подверглись все инакомыслящие, в том числе интеллигенция, религиозные организации.
Антиправительственные выступления поддержали и студенты Лиссабонского университета.
Эдель была очень далека от политики, но и она на себе почувствовала ухудшение материального положения, так как её вложения в местных банках и дивиденды с акций местных предприятий стали приносить меньший доход, чем раньше. Конечно, если бы сознание архимага Густова седьмого не слилось с её сознанием, она едва ли стала бы участвовать в протестах студентов. Однако Эдель, обладая частично сознанием архимага, не могла беспечно отнестись к собственным финансовым потерям в результате политики правительства, что безусловно отразилось на её поведении.
Репрессии против студентов последовали немедленно и многие из них были забраны в армию и отправлены на войну в Африку, другие сумели быстро покинуть Португалию. Поддавшись некоему "стадному чувству" среди покинувших Лиссабон оказалась и Эдель, которая летом 1964 года оказалась в Париже, где и решила продолжить учёбу в Сорбонне.
Она купила небольшую квартиру недалеко от Сорбонны, и с головой окунулась в парижскую жизнь, поскольку благодаря слиянию сознаний теперь отлично могла разговаривать на французском языке.