Зафар-наме. Книга побед Амира Тимура

Йазди Шараф ад-Дин

Джаку-бек и Давлат-шах Бахши на том собрании сделали еще много добавлений. /53б/ Государь Сахибкиран принял их предложение, а Муса-бек заново заключил с государем клятвенный договор, и все единодушно решили пойти против Хусайн-бека. Али, брата Хизра Йасури, подвергли йасаку.

О том, что государь Сахибкиран воевал с Хусайн-беком и победил

Из дел и поведения Хусайн-бека стало очевидным, что он покушается на государя Сахибкирана. Государь Сахибкиран вынужден был его отразить. Положась на Господа Бога, он решил отразить его и направился в сторону Хусайн-бека, откровенно выражая вражду, и занялся сбором войска. К Шайх Мухаммаду Баян Сулдузу, который ранее бежал, и, перейдя Сайхун, находился в Отраре, послал Хинду Каркара Кипчака. Когда войско государя Сахибкирана собралось, Муса-бека он поставил в куле и в счастливый час тронулся из Кеша и с бахадурами пошел в авангарде.

Когда

достигли Хузара, Муса-бек забыв клятву, бежал в сторону Самарканда. Государь Сахибкиран нисколько не огорчился его уходу и сказал: «Пусть уходит и не возвращается». Суюргатмиш Оглана с Муаййид-беком, Хусайн Барласом и несколькими бахадурами он послал в авангарде, а сам встал в куле и так шли.

Бахадуры авангарда прошли Кахлагу и достигли Термеза. Люди из авангарда Хусайн-бека, пришедшие сюда во главе с Хинду-шахом и Халилом Апарди, издали увидев очертания людей государя Сахибкирана, бежали, переправились через реку Аму и ушли в Балх. Государь Сахибкиран остановился в местности Бева, в трех йигачах пути от Термеза^[316]. В этом месте пришел священнейший /54а/ господин Саййид Барака, один из шерифов Мекки, в то время превосходнейшей из сейидов, и преподнес государю Сахибкирану барабан и знамя султанства и вручил ему эти атрибуты шахиншахства^[317].

Это удивительное событие указало государю Сахибкирану о начале его царствования, ибо теперь «Аллах хочет удалить скверну от вас, семьи его дома и очистить вас очищением»^[318]. Того святого сейида он глубоко почтил и все, что нужно было сделать, соответствующего его святости и сану, он сделал. Тот святой так подружился с государем Сахибкираном, что значительный период своей жизни он не отлучался от него, и после кончины оба были похоронены в одном месте.

Вера и любовь людей двух священных городов (Мекки и Медины) к государю Сахибкирану очевидна, как солнечный свет, освещающий мир, и не нуждается в комментарии. И это было добрым предзнаменованием, осветившим тьму света царствования.

Государь Сахибкиран, сев на коня, из Бевы отправился в сторону Чаганиана, к верху реки Чаган. И, придя в Чаганиан, приказал Джаку-беку собирать войско. Тот занялся этим делом и, собрав тамошнее войско из сулдузов и других, отправил в ставку государя. А сам отправился в Хутталан, чтобы и там собрать войско.

Когда победоносное знамя достигло переправы Авбадж^[319], пришли Шайх Мухаммад Баян Сулдуз /54б/ и Хинду Каркара и стали служить государю Сахибкирану. Переправившись через реку Джайхун, остановились в местности Хулм^[320]. Тамошняя тысяча пришла и присоединилась к войску государя Сахибкирана. Пришли с войсками Улджайту-бек, поставленный Хусайн-беком в Кундузе, и Шах Мухаммад, правитель Бадахшана, к которым Сахибкиран посылал людей. Он хорошо отнесся к ним и расспросил их. У всех души отложились от Хусайн-бека, и когда услышали, что государь Сахибкиран враждует с ним, все обрадовались и помолились за него.

Кайхусрав-бек, областью которого был Хутталан, из-за боязни от Хусайн-бека бежал и находился на Алае, услышав о Сахибкиране, обрадовался и пришел служить. В это время подошел и Джаку-бек с войском Хутталана.

Нояны, которые были беками в разных местах, все пришли служить государю Сахибкирану. К поясам своих душ привязали ремень, и все согласованно пошли против Хусайн-бека.

Государь Сахибкиран нескольких бахадуров послал в авангарде. От Хусайн-бека тоже вышла группа людей в авангард. Шайх Али Бахадур, увидев их, обнажил саблю и поскакал на них. И Хитайи Бахадур прискакал со стороны Арханга и потеснил врага. Шайх Али Бахадур поймал и привел Чупан Сарбадара. Победоносное знамя отсюда двинулось. Затем войско, разделившись, группами радостно прошло у подножия горы Шадиян^[321] и остановилось на берегу реки Дараигиз. Государь Сахибкиран возвел в ханство Суюргатмиш Оглана^[322] и, построив войско, счастливо и победно маршировал в сторону Балха. Зинда Чашм, сын Мухаммад Ходжи Апарди, /55а/ пришел с войском апарди из Шибиргана^[323] и присоединился к государю Сахибкирану. Государь Сахибкиран со своим войском вошел в крепость города с четырех сторон. Эта крепость известна как крепость Хиндуван. Из крепости вышли пешие и конные воины, и началось сражение.

В тот день царевич Умаршайх^[324], которому было шестнадцать лет, показал мужество и героизм. Однако случайно одна стрела попала ему в ногу и, пронзив, вышла с другой стороны. Один хирург раскрасил опухоль и прижег то место, куда попала стрела. Сей солнцеподобный так прижег, что огонь вошел в одном месте и вышел с другой стороны. Этот величавый царевич, несмотря на малые годы, был весьма терпелив и не выказывал признаков боли.

На следующее утро с двух сторон заново начали сражение. Бахадуры Хусайн-бека сражались, выйдя за город. Однако бахадуры победоносного войска, поскакав на них, одним напором

потеснили и обратили их в бегство, изрубили многих. Хусайн-бек, увидев все это сверху крепости, весьма опечалился. Государь Сахибкиран послал человека к Хусайн-беку со словами: «Сжалься над своей жизнью, выйди из города и подчинись нам. Сделаю все, что угодно твоей душе». Хусайн-бек увидел, что дела принимают иной оборот и не удастся удержать город и остаться. Старшего сына, которого он возвел в ханство, послал к государю Сахибкирану со словами: «Мы привяжем в /55б/ свой пояс ремень подчинения. Просьба такова: откажешься от нашей крови. Власть ушла от меня, подчинилась тебе. Теперь, если ты проявишь к нам милосердие и уважение, было бы неплохо. Я отказался от власти и богатства. Я надеюсь на тебя, что отпустишь меня в Каабу, чтобы остальную жизнь я провел там в молитвах».

В душе Хусайн-бека всегда была кривизна, и его слова не были искренними словами. О других тоже он думал как о себе, не поверив словам государя Сахибкирана, из-за страха он в ту же ночь вышел из крепости и, не зная куда податься, ходил до рассвета. Когда приблизилось утро, от страха, что с восходом Солнца люди его увидят и узнают, пошел в старый город и спрятался в минарете пятничной мечети. Случайно у одного человека потерялся конь, и он никак не мог найти его. Про себя тот сказал: «Залезу-ка на минарет и посмотрю по сторонам. Быть может, увижу своего коня». С этой целью он залез на минарет. Он, увидев Хусайн-бека, опознал его. Хусайн-бек, который никому и ломаного гроша не давал, потянул ему горсть драгоценных камней и сказал при этом: «Если освобожусь от этого несчастья, я позабочусь о тебе»». И, умоляя его, просил: «Никому не скажи». Тот человек пообещал и, сойдя с минарета, побежал к государю Сахибкирану. Придя к нему, рассказал о событии и сказал: «Он, умоляя, заставил меня клясться. Но у меня нет такой /56а/ силы, чтобы я скрыл это». Государь и беки, услышав эти слова, кто пешим, кто верхом пошли в сторону минарета. Хусайн-бек с минарета увидел, что сюда идут много людей, сошел с минарета и внутри мечети спрятался в одной дыре. Из-за его злого счастья, когда он вошел в эту дыру, угол его халата остался снаружи. Искавшие его люди нашли его, связав руки, привели к государю Сахибкирану.

У государя Сахибкирана душа не лежала к тому, чтобы причинить ему вред. И он сказал бекам: «Я отказываюсь от его крови»». Однако Кайхусрав Хутталани сказал языком жалобы: «Он убил моего брата. Теперь надобно, чтобы вы предоставили его мне, чтобы я действовал согласно шариату». Государь Сахибкиран успокоил его и сказал: «Ты откажись от его крови. Кровь твоего брата все равно не оставит его»». В это время государь Сахибкиран вспомнил старую дружбу и проведенные вместе времена, опечалился и заплакал. Улджайту-бек, увидев это положение, про себя сказал: «Не следует, чтобы теперь Хусайн-бек освободился, а то мир опять станет иной и как бы потом не пришлось раскаиваться»». Он скрытно сделал знак Кайхусрав-беку и Муаййид-беку. Они вышли из собрания, без разрешения государя сели на коней, пошли и прикончили Хусайн-бека. Они освободили его душу от тела, а свои души — от боязни его. Эта месть по отношению к нему соответствовала закону шариата. Даже защита государя Сахибкирана не помогла ему. Государь Сахибкиран, услышав о случившемся, сказал: /56б/ «Я не был склонен причинить ему зло, я хотел до конца остаться ему верным. Однако судьба приняла иное решение».

Хусайн-бека похоронили в селении Ходжа Акоша^[325]. Победоносное войско вошло и заняло крепость Хиндуван. Двух сыновей Хусайн-бека — Хан Сайда и Турур Султана — отправили к отцу^[326]. И еще два сына, Джахан Малик и Халил Султан, бежали в Индию и там ушли в небытие. А хана, которого возвел Хусайн-бек, тоже казнили. К государю Сахибкирану привели жен Хусайн-бека и накопленные им богатства. Из жен Хусайн-бека Сарай Мулк Ханум — дочь Казан Султан-хана^[327], Улус ага — дочь Баян Сулдуза, Ислам ага — дочь Хизра Йасури и Тагай Туркан хатун, — всех этих государь взял в свой гарем. Севинч Кутлук ага — дочь Тармаширин-хана, бывшую старшей среди жен Хусайн-бека, отдал Бахрам Джелаиру, Дильшад ага отдал Зинда Чашму, Адиль Малик, дочь Кайкубада Хутталани, отдал Джаку-беку. Остальных его жен роздал каждому человеку по одной. Дочь Хусайн-бека отдал Элчи Буге, брату Табан Бахадура. Городскому населению издал фирман, чтобы все перебрались в старый город, занялись строительством и земледелием. Крепость восстановили, остальные здания, возведенные Хусайн-беком, разрушили.

После взятия Балха все беки Чагатаева улуса собрались там, как-то амир Шайх Мухаммад Баян Сулдуз, амир Кайхусрав Хутталани, Улджайту Апарди, Муаййид Арлат, Давуд Дуглат, Сари Буга Джелаир, Джаку Барлас, Зинда Чашм Апарди, Шах Мухаммад, шах Бадахшана, Хусайн Бахадур и другие беки с господами жизни, как Саййид Барака и хандзады Термеза, как Хандзада Абу Маали и его брат Хандзада Али Акбар — все они, единодушно согласившись, сочли государя достойным шахского трона, /57а/ все ему подчинились и принесли присягу как государю и зачитали молитву.