Зафар-наме. Книга побед Амира Тимура

Йазди Шараф ад-Дин

Поход этих беков затянулся на шесть месяцев, и у них еды не осталось. Там несколько дней питались оленьим мясом. Приближалась зима, воздух похолодал, поэтому они с победой возвратились назад и пошли по дороге Алтун Корка, по которой уже проходили. Алтун Корк — это дорога, по обе стороны которой есть большое количество воды, которую тюрки называют коль (озеро)^[653]. Шли дни и ночи и достигли Самарканда, пришли на службу к государю Сахибкирану и удостоились чести увидеть его.

Речь о походе государя Сахибкирана на Дашти Кипчак

Осенью того же семьсот девяносто второго года (конец 1390) государь Сахибкиран, решив идти на Дашти Кипчак, приказал войскам собраться. Из Самарканда он вышел под счастливым гороскопом

и в счастливый день достиг реки Ходженда, перешел ее по построенному мосту и приказал зимовать между Парсином и Чинасом, в Ташкенте^[654]. В то время он решил пойти в Ходженд, посетить могилу Шайха Маслахата Ходженди, да будет священна его тайна. В урочный час отправился туда, в этот благоустроенный город, посетил величественную могилу святого и раздал тамошним бедным и неимущим десять тысяч алтунов коппеки. Затем счастливо возвратился оттуда в место зимовья — Ташкент. Там темперамент государя отклонился от равновесия, и он несколько приболел, и сорок дней лежал в болезненном состоянии. По этому случаю /118а/ у беков души весьма опечалились. Однако весь народ молился за него, прося у великого Господа скорейшего выздоровления государя.

Молитвы народа были услышаны Богом, и из его лечебницы было послано «то, что бывает исцелением и милостью для верующих»^[655], это явилось милостью, и он выздоровел. Весь народ возрадовался, и каждый человек в меру своих возможностей благодарил Бога и раздавал милостыню. Когда Солнце достигло знака Рыб^[656], прибыл царевич Миран-шах из Хорсана с войском и удостоился чести увидеть государя. Когда к государю возвратились силы, он издал приказ: «Раздать войскам питание и оружие!» После раздачи питания войскам к каждому беку прикрепили одного проводника. У государя проводниками были Кутлук Темур Оглан, сын Темур Малик-хана, Кунча Оглан и Идику Узбек^[657].

В день четверга двенадцатого дня месяца сафара в году семьсот девяносто третьем (19.01.1391) он, сопутствуемый удачей и счастьем, отправился в поход на Токтамыш-хана. Царевича Пир Мухаммад Джахангира и царевича Шахруха оставил для правления страной Лаъл-бека и Малакат-бека оставил служить царевичам, а всех ханум и других женщин оставил дома, кроме великой царевны Чолпан Мулк ага, дочери Хаджибека Джете, которая досталась государю во время похода на моголов, ее он взял с собой^[658]. Беки областей, беки тюменов и беки кошунов двинулись в поход, каждый находясь в своем подразделении. Остановились в местности Кара Саман^[659]. Во время этой остановки прибыли послы Токтамыш-хана. Беки поместили послов в хорошем месте, /118б/ угостили и из-за дождя там задержались на несколько дней.

Государь услышал о прибытии послов, отправленных Токтамыш-ханом, и скомандовал: «Приведите прибывших послов!» Беки привели послов и преподнесли посланные Токтамыш-ханом девять коней и сокола. Государь Сахибкиран подержал на руке того сокола, но ввиду царской гордости много времени ему не уделил и передал кому-то. Послы изложили извинения Токтамыш-хана и сказали: «Токтамыш сказал: «Тот государь со мной был как отец с сыном, он мой благодетель. Те милости, которые он сделал для меня, не сделал бы ни один отец для своего сына. Если бы я годы возносил ему благодарности, то это означало бы, что я ничего не смог сказать. Без моего ведома несколько дурных несчастных людей сделали непристойные дела, о которых я не был осведомлен. Теперь я уповаю надежду, что государь своей милостью и добродушием простит наши прегрешения».

Государь сказал: «Когда его раненого привезли ко мне, то всему миру стало ясно, что я его принял как сына. Затем дал ему оружие, войско и в ту зиму с лошадьми и верблюдами взял и передал ему престол Урус-хана, посадил его на царский трон и поставил ханом Джучиева улуса. Хотя все это было дано ему Аллахом великим, я был причиной тому. Он для меня был как сын, а я для него — как отец.

Теперь, когда он добился власти и величия, он обнаруживает великодержавные устремления. Забыв все наши милости, во время нашего

пребывания в Иране, пришел и разорил нашу страну, доставил мусульманам страдания. Эти его деяния я не воспринял близко к сердцу и сказал: «Это его проделка из-за глупости, придет и извинится». Однако, как говорят, он сильно возгордился, от своих дел нисколько не раскаивался, вознамерился напасть на нашу страну и послал войско. И когда мы из Ирана возвратились в свою страну, то его войско, услышав о нас, бежало. Теперь видит, /119а/ что мы идем в его страну, и он, якобы идя по пути раскаяния, видите ли, извиняется. Хватит! От него несколько раз исходили дурные деяния. Теперь нельзя доверять его словам, мы от пути войны не свернем и пойдем на него. Посмотрим, кому Аллах великий и всевышний подарит победу. Если его слова верны, и он хочет помириться, то пусть пришлет к нам Али-бека, чтобы тот посоветовался с беками. Что они посоветуют, так и поступим».

После этих слов раздали плов, на послов надели золотошвейные халаты и определили их местопребывание. И государь приказал: «Пусть с послами обращаются хорошо».

В среду шестнадцатого дня месяца рабиъ первого (21.02.1391) на курултае собрались царевичи и все беки, совещались. Затем вместе с послами, прибывшими от Токтамыша, все войско тронулось и пошли на Токтамыша. Прошли через Карачук и Сабран, три недели ходили по пустыне и из-за отсутствия воды испытали затруднения и многие лошади захирели.

В четверг, в начале рабиъ второго (14.03.1391), достигли местности Сарык Узен^[660] и напоили лошадей и животных. Там пошел сель и прибыло весьма много воды, по этой причине там задержались на несколько дней. Затем заиграли в походные барабаны, пустились в путь и переправились через ту реку. В ту ночь два человека Идику Узбека сбежали в степь к Токтамыш-хану. Отправленные за ними в погоню не догнали их. Победоносное войско поилось водой, найденной в оврагах. В среду двадцать первого числа [того] месяца (28.03.1391) достигли одной горы, называемой Кичик Таг^[661]. Там остановились на один день, а утром пустились в путь и достигли горы Улуг Таг^[662]. Государь Сахибкиран взобрался на Улуг Таг и, окинув взором степь, увидел всю ее зеленой.

/119б/ Оттуда он дал приказ: «Пусть воины несут сюда камни. Мы поставим здесь знак, который будет памятником от нас». Войска натаскали камней, из которых мастера построили огромную башню.

Затем оттуда двинулись и, по дороге охотясь, добрались до реки Ииланчук^[663]. Перейдя эту реку, через восемь дней достигли местности Атакабригой^[664]. Уже войска четыре месяца ходили по степям, и у войска интерес стыл.

Настали тяжкие дни, и пришел такой голод, что голова одного барана стоила пятьсот алтунов коппеки. А один батман муки большим камнем, в котором каждый батман равнялся шестнадцати каноническим батманам, стоил сто алтунов коппеки, да и то не находили. Государь Сахибкиран издал приказ: «Бекам тюменов и бекам кошунов! Кумач и бугру не прятать! Всем довольствоваться балмаком!» Беки проявили бережливость. Один батман муки большим камнем равнялся шестидесяти аякам балмака. Было много людей, которых по этому случаю прозвали Батмташем. Бродя по степям, находили птичьи яйца, находили и ели съедобные травы.

В понедельник в начале месяца джумады второй (03.05.1391) государь Сахибкиран приказал войскам: «Глашатаям объявить: устраиваем охоту!» Тавачии громко объявили об охоте. Все беки приготовились к охоте и пошли в облаву. Везде, где видели живность, загоняли в круг, через два дня круг облавы сомкнулся. Благодаря счастью государя Сахибкирана, было собрано столько куланов, оленей, зайцев и других животных, что счет им знал только Аллах всевышний. Воины, несмотря на то, что переживали страшный голод, из такого обилия животных выбирали только жирных, а худых — отпускали. В той степи были такие олени, /120а/ которые были крупнее буйволов, и никто никогда таких крупных оленей не видел. Монголы их называли кунгдай, а степной народ их называл булан, и много дней войска питались их мясом.