Загадаю Тебя

Джолос Анна

Довольно странно идти вот так рядом, не разговаривая, однако что-то особенное в этом определённо есть…

Забегая вперёд, скажу, что так будет продолжаться всю неделю, ведь Сухоруков станет поджидать меня у выхода из метро.

Каждый раз с цветами.

Каждый раз проделывая одно и то же. Воруя наушник и молча провожая до нашего корпуса МГУ.

Заговорит Богдан со мной только в пятницу. Позовёт на вечернюю игру, предоставив своего рода реванш. (Я же возмущалась, что победу он тогда одержал

несправедливо).

*********

И вот дежавю.

Поле. Две мужские команды и я. Естественно, играю за Игнатова.

Что за матч получается! Просто класс! Такая крутая атмосфера.

Мне вдруг становится легко… Я ощущаю себя совершенно свободной. Чувствую бьющийся в груди адреналин, задор и какое-то ненормальное веселье.

Происходит трансформация и в поведении Богдана. В глазах горит азарт. На хмуром лице появляется улыбка, которая так мне нравится.

Есть ощущение, что именно здесь, на стадионе, мы оба отпускаем себя и преодолеваем ту дистанцию, на которой, не сговариваясь, держали друг друга всё это время.

Смеёмся. Выражаем различные эмоции от досады до искренней радости. По очереди падаем на траву. Забиваем голы.

И да. Я проигрываю. Со счётом пять три. Так уж выходит.

– Смотри, снег! – восклицаю поражённо, раскрывая ладонь навстречу снежинкам.

– Ноябрь, – пожимает плечом. – Как бы пора уже.

– Красиво.

Первая метелица.

– Оля! Оль! – раздаётся громкое.

Оборачиваюсь.

У трибун стоят Сенька с Лёхой. И уже отсюда я внезапно понимаю: что-то случилось. Что-то нехорошее, недоброе. Вы спросите, откуда знаю? Не смогу объяснить.

Быстро пересекаю поле, добегаю до ребят за считанные секунды.

– Что случилось? Ты здесь, – обеспокоенно смотрю на подругу, явно сорвавшуюся сюда с работы.

– Привет. Я не смогла до тебя дозвониться, пришлось приехать.

– Что случилось? – словно попугай, повторяю свой вопрос.

– Ты только это, не волнуйся, Оль, – успокаивает заведомо.

– Сень!

– Со мной связалась Матвеевна.

– Дед… – шепчу испуганно.

– Ему стало плохо, Оль. Сердце, – поясняет осторожно, и внутри меня всё холодеет.

– Господи! Он…

– Не переживай. Скорую вызвали, укол сделали. Оль, – вижу, как она мечется: сказать или не сказать.

– Говори, ну!

– Тебе мать не звонила, не писала? – заходит издалека.

– Звонила, но я не брала трубку, – признаюсь тихо.

– Она приехала в Загадаево, с этим своим Гитлером.

– Что? – ошарашенно моргаю.

Приехала в Россию?

– Со слов Матвеевны, по стечению обстоятельств подслушавшей разговор, дед и твоя мать прилично так поскандалили. Немца Корней выставил из дома.

– Дедушке стало плохо из-за ссоры с матерью? – доходит до меня внезапно.

–

Разнервничался, растревожился. Давление поднялось, ну и… – она замолкает.

– Но что конкретно там произошло?

– Матвеевна сказала, что сути не уловила. Вроде как речь шла о какой-то квартире. Точнее о её срочной продаже.

Ничего понять с ходу не могу. А потом вспоминаю. Дед собирался в Москву на этой неделе. К юристу хотел идти. Со мной. Чтобы дарственную делать.

– Мне надо на электричку.

Домой. К нему.

– Я собрала всё необходимое, – Сеня кивает и отдаёт мне мой рюкзак. Конечно, подруга наперёд предугадала, что решу ехать. – Я там денег тебе немножко положила. Мало ли, вдруг нужно будет заплатить врачу или купить лекарства.

– Спасибо, – обнимаю её крепко-крепко.

– Ты мне только позвони, сразу как доберёшься, хорошо? – гладит по щеке. Целует.

– Ладно. Который час?

– Семь пятнадцать, и… чёрт, – закусывает губу. – Это проблема. На восьмичасовую электричку до Загадаево тебе ни за что не успеть. Даже если на такси до вокзала поедешь.

Блин-блин-блин.

– Идём, я отвезу, до деревни, – раздаётся за моей спиной голос Сухорукова.

– Ты же без машины, Богданыч, – напоминает ему Лёха.

– Оль, переодевайся, буду ждать тебя у выхода, –произносит тот решительно.

*********

Поспешные сборы.

Такси.

Пятнадцать минут спустя мы с Богданом спускаемся на подземную парковку незнакомого элитного ЖК, попасть на территорию которого не так-то легко.

Парень останавливается у одной из новороченных иномарок и нажимает на кнопку брелока.

– Садись.

– Чья это машина? – замерев в растерянности, настороженно интересуюсь.

– Разумовского.

– Он точно не будет против?

– Не будет. Я написал ему, что возьму тачку, когда мы ехали в такси. Садись, Оль.

Колеблюсь.

Недолго.

Я не в тех обстоятельствах, чтобы крутить носом, поэтому делаю то, что мне говорят. Занимаю пассажирское сиденье.

До МКАДа доезжаем в полной тишине, а потом я всё-таки не выдерживаю.

– Какие у вас теперь взаимоотношения с Эмилем?

– Нормальные.

Нормальные.

– Серьёзно? Ты бросил его сестру прямо накануне свадьбы.

– Оль… «бросил» – слишком громко сказано.

– Как есть.

– Эмиль изначально прекрасно понимал, чем кончится эта глупая затея родителей.

– И всё же…

– Он был в курсе того, что я собираюсь расстаться с Элей. Мы поговорили накануне.

Захлопываю рот. Удивлена, что сказать.

– И как он отреагировал?

– Спокойно.

– Не понимаю, как такое возможно.