Загадка 602-й версты
Шрифт:
— Никогда такого не было,— категорическим тоном ответил Когут и в первый раз с начала допроса посмотрел на Полозова. Иван ответил ему невозмутимо-безразличным взглядом.
— Интересно, есть ли здесь в лесосеках рабочие, приехавшие из Сибири?— не обращаясь ни к кому конкретно, спросил Горин.
Когут ничего не ответил, но Иван понял, что этот вопрос неприятен Даниле Романовичу. Не дождавшись ответа от Когута, Горин взглянул на Ивана.
— Вы не интересовались этим, товарищ Полозов?
— А чего здесь делать сибирякам,— не дав открыть Ивану
— Да, конечно,— согласился Горин.— Вряд ли лесорубы из Сибири поедут сюда на работу. Но может быть, случайно кто-либо?
— Поинтересоваться, конечно, можно. Может, и найдется какой заблудный,— с безразличным видом ответил Когут и выжидательно взглянул на Горина. Но следователь, казалось, думал о другом.
— За продуктами на Узловую ездите?
— Продукты свои. У меня корова, свинья,— довольный переменой темы, начал перечислять Когут.— Картошки, капусты и прочего осенью еще купил. А муку, сахар и разную мелочь на станции покупаем.
Из дальнейшего допроса Ивану ничего нового узнать не удалось. Горин явно старался нащупать, нет ли у Данилы Романовича врагов: здесь, на станции, или в лесосеках, или там, откуда он приехал, в селе под Красноярском. Данило Романович старательно припоминал, но так и не мог вспомнить ни одного врага.
— В гражданскую, конечно, были такие, и немало их было,— подытожил старый партизан.— Так ведь мы с ними за все рассчитались. Теперь, поди, и костей от этих подлецов не сыщешь.
Внимательно слушая ответы Когута следователю, Иван сделал для себя несколько важных выводов. Данила Романович скрыл от Горина, что вчера к нему кто-то приходил, и явно испугался вопроса о приехавших из Сибири лесорубах.
«Может быть, напомнить старику о вчерашнем...» — подумал Полозов, но тут же отказался от этой мысли. Он сам хотел разобраться во всем, да и приказ Могутченко держаться в рамках командира взвода охраны связывал ему руки. В то же время Иван понял, что Горин, видимо, от Могутченко знает такое, о чем ему, Полозову, еще не известно.
Немного уязвленный, Иван про себя снова обозвал своего начальника «чертовым мотрогоном». «Следователю сообщил, а своему брату-чекисту не доверил».
Но в глубине души Иван должен был признать, что Горин как следователь много сильнее и опытнее его. «Видать, прав чертов мотрогон — придется и мне подучиться. С клинком и маузером я управляюсь получше любого Горина, но ведь клинком врагов рубать сподручно, а к своему советскому человеку в душу с ним не полезешь».
Между тем рассвело. В сопровождении успевшего неплохо всхрапнуть доктора Шубина все вышли из домика. За ними поспешил и Данило Романович.
Направляясь к бане, Горин, понизив голос, сказал Когуту:
— Не бередите себя, товарищ Когут. Мы и без вас справимся. Идите в дом, прилягте.
Но Данило Романович только упрямо передернул плечами и после паузы тихо сказал:
— Мне надо видеть. В последний раз видеть. Выдержу.
И Когут в самом деле все выдержал. Когда
В комнате, положив Галю на топчан, Когут отошел к окну, прижался лбом к холодному заледеневшему стеклу и стоял молча, уставясь взглядом в покрытую снегом насыпь железнодорожного полотна.
Доктор Шубин еще до этого установил, что Галя задушена. Сейчас его правоту подтвердили черные пятна, выступившие на шее Гали. Но, осмотрев при полном дневном свете тело, Шубин взял Горина за рукав и вывел на улицу. О чем они там говорили, Полозов не знал, так как по знаку Горина остался в комнате около Данилы Романовича. Но, видимо, всего повидавший на своем веку, доктор Шубин нашел что-то такое в этих зловещих черных пятнах на шее покойницы, что спутало весь прежде намеченный план. Вернувшись с улицы, Горин подошел к Когуту.
— Данило Романович,— негромко окликнул он все еще стоявшего у окна Когута.— Такое дело... вскрытие здесь делать нельзя. Тело вашей жены придется увезти.
Повернувшийся было к следователю, Когут отшатнулся.
— Как увезти?! Куда? Не дам!— закричал он.— Сам здесь похороню! На ее любимом месте.
— Вы меня не поняли, Данило Романович,— мягко сказал Горин.— Мы увезем тело вашей жены всего на пять-шесть часов. Это необходимо в интересах следствия.
— Не дам!— отчаянно выкрикнул Когут, и в его голосе Иван снова услышал истерические нотки.— Искромсаете всю... голубку мою...
— Обещаю вам, что сделаю все очень осторожно,— с теплотой в голосе пообещал Шубин.
— Ведь всего на пять-шесть часов,— уговаривал Когута Горин.— И для вас это облегчение. Обратно мы привезем ее в гробу, как положено. Оповестим народ, и многие придут проводить ее. Я уверен, что ваша жена погибла от руки не простого убийцы.
Хотя последнюю фразу Горин сказал самым дружеским тоном, Когут дрогнул и смирился. Иван видел, что только невероятным напряжением воли Данило Романович задушил рвавшийся из горла вопль. И вновь показалось, что старый Когут чего-то испугался.
Через несколько минут вызванный со станции паровоз с вагоном остановился на путях против домика. Данило Романович сам донес тело жены до подножек вагона.
Все было готово к отправлению, когда на полотне дороги показался боец. На бегу он махал рукой и что-то кричал, но слов разобрать было невозможно. «Старостина нашли...— обожгла Ивана догадка.— Живого ли?»
— Товарищ командир! Нашли! Несут!.. Отделком Козаринов...— выдохнул в несколько приемов боец, подбежав к Ивану.
— Живой?!— нетерпеливо перебил его Полозов.