Загадка Александра Македонского
Шрифт:
Клит удовлетворенно усмехнулся.
Упавший, это был философ Анаксарх, поднялся, быстро оценил происходящее и, высоко подняв кубок с вином, громко сказал, чтобы слышал царь:
– Мы воспеваем подвиги Геракла, но разве подвиги нашего царя, сына Зевса, менее великие?
На лице Александра отразилось удовлетворение. Он надменно улыбнулся этой грубой лести.
Но Клит, с детства презиравший ложь, возмутился, стремительно вскочил и закричал:
– Льстец! Презренный льстец! Не смей унижать
Гефестион делал Клиту знаки замолчать. Но тот, похожий на разъяренного зверя, ничего не видящего вокруг, поднял правую руку, изуродованную глубокими шрамами от ран.
– Я заслужил право говорить правду! Эта рука, Александр, спасла тебя от неминуемой гибели в битве при Гранике, эта рука научила маленького македонского царевича, сына Филиппа, то есть тебя, царь, владеть мечом и отражать удары. Эта рука…
Александр громовым голосом прервал Клита, закричал на весь огромный зал:
– Замолчи, мне не нужна твоя правда! Сейчас же замолчи!
Но бесстрашный Клит не собирался отступать:
– Я завидую погибшим. Они не увидели тебя, за которого не щадили своих жизней, в персидском платье, в тиаре самого Дария. Им не пришлось унижаться перед персами, прося допустить к своему царю. Меня, твоего военачальника, недавно не хотели пропускать к тебе.
Поднялся невообразимый шум. Гости старались успокоить Клита, Гефестион – Александра.
– Клит, успокойся! – просил Птолемей.
– Ради нашей дружбы! – умолял Кратер.
Но Клит не внимал уговорам друзей:
– Македонцы – свободные люди, привыкшие говорить открыто все, что считают нужным! А ты, сын Зевса, предавший своего отца, живи с варварами и рабами, которые будут льстить тебе и говорить только то, что желают слышать твои царские уши!
Вне себя от гнева царь схватил яблоко и запустил в Клита. Клит успел увернуться. Рука царя нетерпеливо искала меч. Он забыл, что одежда персидского владыки была без меча. Только в Македонии они не снимали оружия, отправляясь на пир.
Гефестион умолял:
– Александр, успокойся!
Верные друзья вторили за Гефестионом:
– Клит не прав, но он любит тебя!
– Остынь! Гнев – плохой советчик!
Александр никого не желал слушать, вскочил с трона, закричат:
– Слушайте все! Царь в опасности! Трубите тревогу! Стража, ко мне!
Щитоносцы стояли не шелохнувшись после его приказа и лишь растерянно переглядывались. Александр в бешенстве ударил одного из них кулаком по лицу.
– Выведи Клита! Выведи его отсюда! – молил Гефестион Птолемея.
Птолемей повис на плечах Клита, стараясь вывести
Вернувшись, Птолемей шепнул Гефестиону:
– Я увел его за пределы дворца. Может быть, он придет в себя, успокоится.
Александр бегал по залу, искал Клита. Успокоиться царь не мог, обращался ко всем с одним и тем же вопросом:
– Где Клит? Где подлый изменник?
И вдруг он увидел Клита, входящего в зал. Он дерзко смотрел в глаза Александру:
– Запомни, царь всех стран света и Персии прежде всего! Победа на поле битвы – заслуга воинов, но слава достается одним царям!
Александр выхватил копье у стоявшего рядом телохранителя и с силой метнул его в грудь Клита.
И точно попал в цель!..
Клит со стоном упал.
По огромному залу расползлась зловещая тишина.
Затем послышался хрип Клита в предсмертной агонии. В его сознании, подобно вспышке молнии, пронеслось: Ахилл-Александр поражает копьем Гектора-Клита. Гектор-Клит медленно падает, затем встает. Ахилл-Александр подходит к нему, крепко обнимает. Это было в начале похода, в Трое… Рядом с курганами легендарных героев…
Опомнившись, Александр бросился к другу, позвал:
– Клит! Клит!..
Но Клит безмолвствовал. Поздно! Царь ухватился за копье и вырвал его из груди друга, забрызгав кровью персидские одежды. Он склонился над Клитом и окровавленными руками ощупал его тело, пытаясь обнаружить признаки жизни, но, осознав непоправимость случившегося, срывающимся голосом выкрикнул:
– Я убил друга! Я – убийца!
Царь развернул копье острием к себе, чтобы броситься на него и пронзить горло.
Гефестион и Птолемей схватили Александра за руки и вывели из зала.
Когда царь проходил мимо македонцев, они с ужасом взирали на его лицо и руки, забрызганные кровью.
Войдя в спальню, Александр в окровавленной одежде с рыданиями бросился на ложе.
Он проклинал себя:
– Я убийца вернейших своих друзей! Нет мне прощения!
Гефестион подошел к нему, смыл кровь с его ладоней и лица.
Александр оттолкнул его руки:
– С меня невозможно смыть кровь. Я совершил убийство! Убийство!.. Убийство!..
Он снова и снова, словно в бреду, повторял это слово. Затем резко, срывающимся голосом приказал:
– Уходите все! Оставьте меня одного.
Все вышли.
Александр лежал запрокинув голову. Взгляд его был неподвижен.
Три дня он никого не принимал, не притрагивался к пище, не мог справиться с охватившим его отчаянием.
На четвертый день Гефестион решился нарушить одиночество друга. Александр лежал с отрешенным потухшим взглядом, устремленным в потолок. Он лаже не повернулся на шаги вошедшего.