Загадка Александра Македонского
Шрифт:
Внимательным взглядом царь оглядел ряды суровых воинов. И, убедившись, что они внимательно внемлют словам своего полководца, продолжал:
– …Я приказал снести стены, разрушить дома непокорных, разделить земельные угодья… Это справедливая кара за былые бесчинства и сопротивление… И это урок на будущее. Но я не призывал вас разорять то, что создано талантом художников и зодчих, усердием тысяч мастеров!.. Там, куда мы пришли и придем, – наша земля. А свою землю разорять глупо и преступно! Как могла подняться рука на храм Диониса!
Среди
Зачинщики стояли потупив головы.
– Армия должна подчиняться закону, единому для всех! А этих…
Он протянул руку, указав на связанных финикийцев…
Александр не успел закончить, как оттуда, где стояла свита царя, выступила вперед Таида.
Все головы повернулись в ее сторону. С недоумением смотрел на нее и царь.
– Если ты разрешишь мне, царь, я хочу сказать слово в защиту тех, кто не сумел обуздать своих чувств…
Александр холодно смотрел на эту красивую, необычную девушку, столь дерзко вмешавшуюся в его разговор с солдатами. Будучи умным психологом, Александр понимал, что надо дать ей слово. Ситуация диктовала эту необходимость. Царь помолчал, потом спокойно сказал:
– Если у тебя есть что сказать, говори.
– Твоя речь была справедливой, царь!.. Но когда ты говорил, я вспомнила о разоренных городах, униженных, распятых людях, о гибели матерей и отцов на глазах у детей и детей на глазах родителей… Это не может, царь, вмиг исчезнуть из сознания, уменьшить боль и по приказу заставить забыть о море пролитой крови… Бывает, что чувство побеждает разум… Это можно понять.
В рядах воинов послышался легкий шум. Александр почувствовал перемену в их настроении. Поняла это и Таида. И продолжила:
– Они нарушили приказ, и в этом их вина. Но они заслуживают снисхождения, царь! Заслуживают потому, что клокочущая в душе святая, справедливая ненависть к врагу заставила их в тот час забыть обо всем, кроме мести!..
Таида сделала паузу. Головы зачинщиков поднялись. Они не сводили глаз со своей защитницы.
– Мудрость присуща великим. Прояви ее, Александр!
Александр понял, что возникла ситуация, когда он должен отступить. Он помолчал, потом без прежнего пафоса, даже как будто немного устало, но вместе с тем жестко, произнес:
– Хорошо!.. Пусть сказанное мной будет предупреждением на будущее.
Он повернулся и пошел к своему шатру. Свита за ним.
Царь бросил Гефестиону:
– Умна! И смела!
– В уме ей нельзя отказать. И красива… И умна… Тем и опасна…
Александр улыбнулся:
– Не преувеличивай, Гефестион!..
Воины смотрели в сторону уходящей Таиды. Один из военачальников тихо сказал другому:
– Красота покоряет, но и ум тоже!..
Ярким солнечным утром Таида и Птолемей скакали навстречу друг другу. Они договорились встретиться вдали от разрушенного города. Встретившись, они не спеша побрели по дорожке, устланной резной тенью деревьев
Птолемей обнял Таиду и почувствовал в ней незнакомую ранее скованность.
– Что-нибудь случилось?
– Нет. Пока нет, Птолемей.
– Ты говоришь загадками, Таида.
– Вся жизнь – загадка. Просто мне грустно. Через несколько часов снова разлука… Вы возвращаетесь в Македонию… Я – в Афины! Впереди вас ждет поход на Восток!.. А меня?..
Птолемей обрадовался, уловив печаль в голосе любимой, крепко сжал ее в объятиях:
– Если тебя так тревожит разлука, то я постараюсь, чтобы она была недолгой.
– Правда? – искренне обрадовалась Таида.
– Да, правда. Но ты должна быть более осторожной.
– Что ты имеешь в виду?
– Я восхищен твоим вчерашним поступком на площади, Таида. Ты поступила смело… Но слишком смело. Это могло тебе стоить жизни.
– Разве ты не защитил бы меня, если бы я оказалась рядом с обреченными на казнь?
– Конечно, защитил бы. Но меня могло не быть рядом.
Она победоносно улыбнулась:
– Иногда цель стоит риска.
Птолемей внимательно посмотрел прямо в глаза Таиды.
– Цель была защитить несчастных или… показать себя Александру?
Таида не ожидала такой проницательности, которая проявилась в словах Птолемея. Она покраснела и на какой-то миг даже немного растерялась. Возлюбленный на сей раз проник в глубину ее замысла. Однако она быстро справилась с внутренним волнением и решила, что лукавство не лучший выход из положения:
– Скажу тебе откровенно, Птолемей: обе задачи были равновелики.
Он удовлетворенно усмехнулся:
– Я так и думал… Таида, в кого из нас ты влюблена, в Александра или в меня? Или это слово здесь вообще неприменимо?
Птолемей так смотрел на Таиду, что было ясно, сколь велико его желание проникнуть в чувства и мысли афинской красавицы. Но та продолжала оставаться для него загадкой. Она была спокойна и серьезна, когда отвечала ему:
– Что ты имеешь в виду?.. Любовь не часто посещает нас. Иногда как драгоценный подарок свыше… иногда как горькая расплата за неведомые порой грехи… Чаще боги даруют нам влюбленность, которая приносит радость и не требует жертв. Разве это так плохо?.. Александр интересует меня – он действительно необыкновенный человек. Это странно?
– Ты все время говоришь о нем, – сжав плечи девушки, гневно проговорил Птолемей.
– Не ревнуй, дорогой… Разве мои ласки не приносят тебе сладостного волнения?
– Твои ласки даруют мне многие сладостные минуты, но кто в мыслях твоих, кто в сердце?
– Над сердцем властны только боги… И хватит об этом, Птолемей.
Что-то подавив в себе, внешне спокойно он спросил:
– Когда я увижу тебя снова?
Таида опустила голову, чтобы не видно было радостного блеска ее глаз – вновь вернуться в армию Александра было главной ее целью.