Загадка Безумного Шляпника
Шрифт:
– Значит, вы сказали Биттону, что она ваша?
Ноздри Эрбора затрепетали от злости.
– Разумеется, нет! А иначе разве он пошел бы на такой безумный поступок – стал бы искать помощи полиции, когда она исчезла? Но мы еще не дошли до этого. Представьте сложность моего положения. Я начал понимать, что, если я спрошу его напрямик, этот… этот одержимый может поднять скандал. Он мог отказаться и сомневаться в моем праве. Мои права легко доказуемы; но это будет означать задержку и всякого рода осложнения. И что хуже всего, он мог заявить, что потерял рукопись! Я представлял
Весь вид мистера Эрбора выражал острейшее нежелание видеть себя в этом положении. Генерал Мейсон деликатно покашлял, а доктор Фелл ухитрился покрутить свои усы, скрывая усмешку.
– И в этот решающий момент, – продолжал Эрбор, постукивая кончиком зонта по полу, – все разлетелось в прах! Рукопись украли. И заметьте, я – именно я – понес потери.
Итак, джентльмены, – он обвел всех по очереди внимательным взглядом, – вы понимаете, почему я пустился в столь длительные пояснения и почему я стремлюсь установить принадлежность этой рукописи. Биттон наверняка считает, что ее украл я. Меня не слишком тревожит, что он обо мне думает; я даже не намерен открывать ему на это глаза. Но мне не хотелось бы, чтобы и полиция придерживалась этого мнения.
В тот уик-энд, когда пропала рукопись, меня не было в доме Биттона. Я вернулся только сегодня утром. Я гостил у мистера и миссис Спенглер, у моих друзей, которые живут неподалеку от моего коттеджа, о котором я говорил, в Голдерс-Грин. «Ага, – говорит проницательный Биттон, – у него есть алиби». И проявляет неслыханную наглость, позвонив им, чтобы его подтвердить. «Ага, – говорит он тогда, – это сделал человек, которого он нанял».
Приблизительно такие мысли могли возникнуть в воспаленном воображении Биттона. Но скажите, бога ради, зачем мне организовывать кражу рукописи, которая и так мне принадлежит?
Эрбор замолчал и сложил руки на груди с видом закончившего выступление оратора.
Наступила пауза. Присевший на край стула Хэдли кивнул.
– Полагаю, мистер Эрбор, – сказал он, – вы готовы доказать законность вашего заявления?
– Естественно. Договор между мной и мистером Мак-Картни составлен в присутствии моего нью-йоркского юриста и должным образом заверен. Копия этого договора в настоящее время имеется у моего поверенного в Лондоне. Если вы пожелаете все это проверить, я буду рад вручить вам его визитную карточку.
Хэдли развел руками:
– В таком случае, мистер Эрбор, больше нам нечего сказать. Сэр Уильям просто надеялся, что его открытие пройдет незамеченным. – Хэдли говорил холодно и спокойно. – Даже если бы вы… гм… изъяли рукопись, чтобы избежать проблем с сэром Уильямом, полиция ничего не смогла бы с вами поделать. Не могу сказать, что это было бы этичным поступком, скажу откровенно, я назвал бы его весьма похожим на кражу, но, по существу, все это вполне законно.
Мистер Эрбор всем своим видом выражал неудовольствие и даже раздражение. Он даже попытался напыжиться, но наткнулся на ледяной взгляд старшего инспектора. Тогда мистер Эрбор снова приобрел безмятежный вид.
– Но опустим
– Не совсем, если дело касается убийства, – возразил доктор Фелл.
В комнате повисло внезапное и гнетущее молчание.
Доктор обронил это замечание небрежным тоном и наклонился, чтобы потрепать по голове собаку, свернувшуюся у его ног. В тишине слышался шорох падающих на каминную решетку угольков и отдаленное пение рожков на плацу. Услышав звук рожков, генерал Мейсон машинально потянулся посмотреть на часы, но вдруг замер с напряженным взглядом.
Эрбор уже надевал пальто, собираясь уйти, но после фразы доктора Фелла тоже остановился.
– Простите? – недоуменно спросил он.
– Я сказал: «Не совсем законно, если дело касается убийства», – громче повторил доктор Фелл. – Не уходите, мистер Эрбор. Теперь мы поговорим об убийстве. Это ведь вас не удивляет? Некоторое время назад вы сами предлагали обсудить эту тему. – Его полусонный взгляд стал осмысленным и проницательным. – Разве вам неизвестно, мистер Эрбор, кто убит? – продолжал он.
– Я… Я слышал, как об этом говорили, – ответил тот, пристально глядя на вопрошавшего. – Кто-то назвал имя Дрэкелл или Дрисколл, что-то в этом роде. Но я не вмешивался в эти разговоры. Какое отношение ко мне может иметь человек, убитый в Тауэре?
– Его звали Дрисколл, Филип Дрисколл. Это племянник сэра Уильяма Биттона.
Какого бы эффекта ни ожидал добиться доктор Фелл своим сообщением, результат был поразительным. Эрбор побледнел, даже побелел, и на его щеках проступили красные пятна. Изящные очки дрогнули у него на носу, и он поправил их дрожащей рукой. Ясно было, что у мистера Эрбора слабое сердце. Потрясение было как моральным, так и физическим. Хэдли встревоженно шагнул к нему, но мистер Эрбор махнул ему рукой.
– Вы должны простить меня, джентльмены, – пробормотал он. Затем его голос стал тверже. – Я… Для меня было потрясением услышать имя человека, которого я… которого я знал. Этот Дрисколл… Он был невысоким молодым человеком… дайте вспомнить… с рыжими волосами?
– Да, – флегматично подтвердил доктор Фелл. – Значит, вы были с ним знакомы?
– Я… Да… То есть мы встретились с ним… э… в прошлое воскресенье, за обедом у Биттона. В тот самый день, когда я приехал в Лондон. Я не расслышал тогда его фамилию. Все называли его Фил, так я запомнил. Племянник Биттона…
Генерал Мейсон вытащил из кармана брюк плоскую фляжку и протянул ему.
– Выпейте, – ворчливо предложил он. – Это бренди, он поможет вам прийти в себя.
– Нет, благодарю вас, – с достоинством отказался тот. – Я в полном порядке. Но уверяю вас, мне ничего не известно об этом ужасном деле. Как он умер?