Загадка Деда Мороза
Шрифт:
Группа поддержки из первого ряда немедленно взвилась на ноги и, усиленно орудуя трещотками, принялась скандировать:
— Школь-ни-ко-ва! Школь-ни-ко-ва! Роман Иванович поднял руку, требуя тишины. Трещотки смолкли.
— У меня есть к тебе вопрос, Школьникова, — пробасил литератор. — Если не ответишь, ничего страшного. Просто мне интересно.
Моя Длина томно закатила глаза, кокетливо выставила пухлую ногу, умудрившись одновременно повести бедрами.
— Ну, Роман Иванович, вы меня просто замучили, —
— Вот, Школьникова, какое дело, — начал пожилой учитель. — Несмотря на столь отчетливое определение возраста и фигуры, принца датского обычно изображают молодым и стройным. Что это, заблуждение режиссеров?
— Нет, — решительно отвечала Школьникова. — Это туфта первого исполнителя роли
Гамлета.
— Что-о? — округлились глаза у Романа
Ивановича. — Какая еще туфта?
— Да первому исполнителю было уже за тридцать, и он был тучный, — снисходительно пояснила Школьникова. — Вот и вписал в текст Шекспира про возраст и про фигуру. А потом это так и осталось. Хотя по всем другим признакам Гамлет — совсем молодой человек. Неужели, Роман Иванович, вы этого сами не знаете?
— Я-то знаю, — был окончательно ошеломлен литератор, сам придумавший этот каверзный вопрос. — Но ты, Школьникова… В общем, порадовала. Никак не ожидал.
И, низко опустив голову, Роман Иванович прошел к своему месту в зале.
— Школь-ни-ко-ва! Школь-ни-ко-ва! — вновь раздалось из группы поддержки.
Когда наконец трещотки и труба смолкли, воодушевленная успехом Моя Длина прочитала второй вопрос:
— Когда появилась в Париже Эйфелева башня?
— Это она должна знать, — выдохнул с облегчением Олег.
Моя Длина немедленно оправдала его надежды:
— В 1889 году. Сооружена для Всемирной выставки, как символ достижения техники девятнадцатого века.
— Ответ правильный, — тут же объявил Арсений Владимирович.
Эмоциональный Женька взвыл от восторга. Группа поддержки из первого ряда впала в неистовство. Труба и трещотки перекрыли звуки аплодисментов.
— Тихо вы! — крикнула Школьникова. — Дайте на третий вопрос ответить!
Трещотки смолкли. Только Сашок Пашков еще пару раз для порядка дунул в трубу.
— Вопрос номер три, — провозгласила Моя Длина. — Однажды Пушкин написал письмо Достоевскому. О чем было это письмо?
— Вот тут она и проколется, — не удержался от комментария Темыч. — Если, конечно, Лешка не добыл ей правильного ответа. Такого она уж точно не знает. И даже я не знаю.
Школьникова помолчала. Обвела взглядом выжидающий зал. И, набрав в легкие воздуха, проговорила:
— Ни о чем.
— Точнее, — сверившись со шпаргалкой, потребовал Арсений Владимирович.
— Точнее, Пушкин вообще не подозревал о существовании Достоевского, — рубанула воздух мощной ладонью Моя Длина. — Пушкина,
— Школьникова! — взвился от возмущения на ноги Роман Иванович. — Выбирай выражения!
— Извините, Роман Иванович, — спохватилась Моя Длина. — В общем, ранили его на дуэли, а после он умер. А Достоевскому было тогда всего шестнадцать лет. И он даже сам не знал, что потом закрутеет в литературе. Поэтому Пушкину было без надобности ему писать.
— Ну, Школьникова… — И, схватившись за сердце, Роман Иванович как подкошенный рухнул на стул.
— Вам это… не плохо? — забеспокоился Арсений Владимирович.
— Наоборот, мне хорошо, — слабым голосом пробасил пожилой литератор.
— Ответ правильный, — вынес Школьниковой приговор Арсений Владимирович. Трещотки и труба вновь ожили.
— Школь-ни-ко-ва! Школь-ни-ко-ва! — надрывалась группа поддержки.
— Да здравствует десятый «Б»! — высоко подпрыгивая на месте, орал Женька.
Моя Длина с достоинством вернулась в полукруг.
— Не ожидал я такого от нее, — в полном смятении чувств изрек Темыч.
— Да уж, — улыбнулась Таня.
— Ни фига себе Машка подготовилась, — разделял изумление остальных Олег.
— Это не Машка, а Пашков подготовился, — стоял на своем Темыч.
— Во всяком случае, группу поддержки забацал классную, — откликнулся Женька.
— И ответы где-то для Машки добыл, — по-прежнему не сомневался Темыч.
— Вот только каким образом, — не понимала Таня. — Эти вопросы ото всех держали в секрете.
— Ты что, Пашкова не знаешь, — повернулся к ней Темыч. — Уж как-нибудь ради своей бесценной Моей Длины раскопал ответы.
— Нет, — покачал головой Олег. — Даже если бы и добыл, Машка бы на подлог не пошла. Она хочет только честной победы.
— Она хочет стать королевой, — гнул свое Темыч. — А главное для нее — обойти Дуську Смирнову. Ради такого она пойдет на что угодно.
— Нет, — повторила Таня. — Я не верю.
— Дело твое, — пожал плечами Темыч. — Но будущее покажет, что я прав. Потому что тайное всегда становится явным.
— Слушай, Темка, — хмыкнул Олег. — Ты сейчас, по-моему, договоришься до того, что Пашков спер Светлану.
— Зачем спер? — посмотрел на него Темыч.
— Очень просто, — продолжал Олег. — Лешка упер Светлану, чтобы добыть у нее для Машки ответы на конкурсные вопросы.
— А, кстати, почему бы и нет, — вдруг на полном серьезе проговорил Темыч.
— Чокнулся? — повертел пальцем возле виска Женька.
— Ничуть, — надулся Тема. — Это вы все слишком доверчивые. А я, между прочим, всегда придерживаюсь принципа: доверяй, но проверяй. Между прочим, Лешка из-за Моей Длины и не на такое пойдет. Тем более для нее этот конкурс, можно сказать, вопрос жизни и смерти.