Загадка Деда Мороза
Шрифт:
— Вроде бы черный, — сказала девочка.
— Неверно, — поискав соответствующую строку в шпаргалке, произнес Арсений Владимирович.
— Брусничный! Брусничный в искру! — не выдержал Роман Иванович. — Как же так, Карцева?
Кате оставалось лишь пожать плечами.
— И на фига такие вопросы задавать, — возмутился Темыч.
— Спокойно, — улыбнулась Таня. — Сейчас Дуська Смирнова пойдет. Она вообще в литературе не рубит.
— А вдруг рубит? — заволновался Женька, которому совсем не хотелось, чтобы кандидатка от группировки
Дуська, однако, опозорилась больше всех, ибо не ответила правильно ни на один из вопросов. Ни на исторический, ни на сообразительность, ни на литературный. Когда она, не моргнув глазом, объявила, что стихотворение «Прощай, немытая Россия» принадлежит перу Пушкина, Роман Иванович снова не выдержал:
— Ну, знаете ли, это гораздо хуже, чем не знать цвет фрака Чичикова.
Дуська, делая вид, будто ей все равно, состроила глазки залу.
— Что делать, — усмехнулась она. — Не повезло.
Роман Иванович вновь раскрыл рот, чтобы упомянуть «о вопиющей безграмотности Смирновой», но Андрей Станиславович, вовремя разгадав намерение пожилого учителя, быстро проговорил:
— Роман Иванович, все комментарии после. Девчонки и так волнуются.
Олег, Таня, Женька и Темыч заметили, сколь победоносно взглянула Моя Длина на ненавистную Дуську.
— И чего, дура, радуется? — всегда предвидел худшее Темыч. — Ей ведь тоже сейчас отвечать.
— Ох, и не говори, — вполне разделяла его тревогу Таня.
— Не преувеличивайте, — вмешался Олег. — На вопрос по истории Машка должна ответить. — Если только, — покачал головой Тема.
Стремясь завоевать сердце Андрея Станиславовича, Школьникова к каждому уроку истории прочитывала не только соответствующий параграф учебника, но и множество дополнительной литературы. Однако знаниями в остальных областях она похвастаться не могла. Что же касается изящной словесности, то из всех ее родов и видов Машка ценила и читала лишь любовные романы. Все остальные произведения казались ей чепухой, не стоящей внимания. На этой почве у Школьниковой возникали постоянные конфликты с фанатом русской и зарубежной классики — Романом Ивановичем. И вот теперь ей предстояло ответить на каверзный вопрос по литературе.
Моя Длина вышла на авансцену. Олег, Темыч, Женька и Таня не сводили с нее глаз. Однако, как ни странно, Школьникова показалась им исполненной не только спокойствия, но и уверенности в себе.
— О боже, — шепотом запричитал Темыч. — Машка верна себе. Хоть бы не улыбалась так нахально.
Школьникова громко зачитала первый вопрос:
— Сколько лет было Гамлету?
— Ну, все. Машка наша пропала, — с ужасом произнесла Таня.
Глава IV
КОНКУРС И НЕКОТОРЫЕ НЕОЖИДАННОСТИ
Но, как ни странно, Моя Длина не выглядела растерянной. Выдержав короткую паузу, она вполне уверенным голосом начала:
— Значит, так.
В зале послышались громкие смешки. Из стана богдановских крикнули:
— Ты, Машка, «Гамлета» с «Тремя толстяками» попутала.
А Темыч скорбно пробубнил:
— Чуяло мое сердце… Надо же, чего несет. Он хотел еще что-то добавить, но тут к Школьниковой подбежал Роман Иванович.
— Ну, молодец! Прямо не ожидал от тебя такого.
— Да уж, Роман Иванович, кое в чем рубим, — величественно отозвалась Моя Длина.
— Нет, прямо сюрприз для учителя, — никак не мог прийти в себя пожилой литератор.
От зрителей не укрылось, как по его щеке побежала скупая мужская слеза. Правда, Роман Иванович немедленно стер ее носовым платком, после чего обратился к Арсению Владимировичу:
— Прошу разрешения задать этой участнице конкурса дополнительный вопрос.
— Задавай, Роман Иванович, — разрешил доблестный заместитель директора.
— Ребята, — остолбенело уставился на друзей Темыч. — По-моему, она правильно ответила. Откуда она может такое знать? Неужели Пашков добыл для нее ответы?
— Да они же вопросы тянули, — напомнила Таня.
— Значит, Пашков все ответы узнал, —
отозвался Темыч.
— Школьникова, — громко произнес Роман Иванович. — А не объяснишь ли ты, каким образом пришла к столь смелому умозаключению?
— Элементарно, — процедила сквозь зубы Моя Длина. — Книжки нужно читать.
— Ну, и что же ты прочитала в великой пьесе Шекспира по поводу возраста принца датского? — задал новый вопрос литератор.
В зале повисла напряженная тишина. Таня вообще от испуга зажмурилась. Ей было ясно: даже если Пашков и подсказал заранее Машке правильные ответы на все вопросы, то уж текста Шекспира она наверняка в глаза не видела. Но, вопреки Таниным опасениям, со сцены послышался уверенный Машкин голос:
— А прочла я там вот что. Про возраст Гамлета говорит могильщик.
— И что же, Школьникова, он говорит? — Голос у Романа Ивановича предательски дрогнул. Глаза увлажнились.
— Что надо, то и говорит, — небрежно произнесла Школьникова. — Мол, служит он у короля ровно тридцать лет. А начал работать, когда родился Гамлет. Вот и получается простая арифметика: принцу датскому никак не меньше тридцати. А его мать, королева Гертруда, говорит: «Ты, Гамлет, тучен».
Услыхав это, Роман Иванович так шумно сглотнул, что стало слышно всем в зале. Затем повернулся к Арсению Владимировичу:
— Видишь, какие у меня ученики!
— Ответ правильный, — сверившись с бумажкой, провозгласил заместитель директора.
— Обалдеть, — прошептала Таня. — Видишь, Темыч, а ты сомневался.
— Я уже вообще ничего не понимаю, — отвечал тот. — И это мне странно и подозрительно.
— Все равно нужно поддержать! — бурно захлопал в ладоши Женька. — Машка! Мы с тобой!