Загадка Либастьяна, или происки богов

Фирсанова Юлия Алексеевеа

Наконец, она увидела нечто: воронку, медленно, неторопливо кружащуюся в самой сердцевине тьмы, словно черная гигантская хризантема на бархате цвета полуночи, сотканного из безнадежности одиночества.

Не колеблясь, принцесса приблизилась и коснулась рукой 'поверхности' воронки. Тьма облекла и поглотила богиню. Через вечность, а может быть в тот же миг, время не имеет власти в Межуровнье, Элия оказалась стоящей в широком коридоре с высокими арочными проемами, выгибающимися торжествующими, изысканными дугами с такой невесомой легкостью, словно были созданы из бумаги. Отшлифованная до блеска громадная, казавшаяся цельной, каменная плита пола, сотворенная из материала, близкого по структуре к бледно-золотистому

мрамору, сияла отраженным светом светильников. Подобные, или и в самом деле являющиеся необыкновенно большими драгоценными камнями различной формы, лампы были закреплены в когтях статуй, изображающих хищных драконов черного, зеленого, золотого и серебряного цветов. Изваяния причудливые, но выполненные с неизменно высоким мастерством из камня, стекла, застывшей воды, дыма, металла, огня и иных материалов, само название которых было неведомо принцессе Лоуленда, застыли в нишах по периметру коридора. Статуи и стены, закрытые панелями зеленого малахита, походили на те, что принцесса некогда видела в зале у Злата, том единственном помещении его обители, где ей довелось побывать.

Широкий коридор шел вперед и в нескольких десятках метров впереди резко поворачивал направо. Но гораздо ближе, чем этот поворот, находились те, кого в первую секунду принцесса тоже приняла за гигантские — в полтора человеческих роста — статуи из неведомого синего металла. Изваяния эти изображали вооруженных длинно-шипастыми дубинками гигантских чешуйчатых лягушек с пятью рогами на морде и красочным изобилием бородавок.

Когда 'статуя' повернулась в профиль, Элия поняла, что рога занимают и большую часть спины, образуя высокий твердый гребень, подобный драконьему, и что перед ней вовсе не статуи, а живые охранники покоев Повелителя Межуровнья.

'Демоны', - отстранено подумала принцесса, когда пустой, холодный взгляд монстров уставился на нее, и с равнодушным спокойствием встретив его, продолжила идти вперед, даже не сбившись с шага.

'Богиня с Уровней', - решили демоны, молча провожая Элию взглядами, но не сделали попытки задержать ту, которой некогда дано было дозволение Повелителя здесь находиться, впрочем, показывать дорогу женщине тоже никто не бросился.

Минуя очередную пару демонов, принцесса не удержалась и тихо обронила:

— Классные бородавки!

Кажется, страхолюдные жабы сочли это комплиментом и приосанились.

Коридор сделал еще один поворот, потом еще, на каждом участке пути принцесса видела все тех же гигантских рогатых бородавчатых лягушек, искрящийся мрамор и статуи, изредка, ради разнообразия, попадались закрытые двери. Несмотря на присутствие молчаливой стражи, владения лорда Злата оставляли странное ощущение пустоты и пронзительного одиночества. Лоулендский замок, где сроду не держали много слуг, больше полагаясь на стандартный набор бытовых заклинаний, не казался Элии столь необитаемым даже в период летнего затишья между балами, когда не приветствовались даже краткие официальные визиты знатных особ.

Через несколько минут богине начало чудиться, что она идет по лабиринту в форме меандра и будет брести так вечно, год за годом, век за веком. Но наваждение моментально пропало, стоило принцессе, завернув еще раз за угол, оказаться перед распахнутыми дверями, ведущими в просторную десятиугольную залу, выдержанную в строгих малахитовых тонах с вкраплением темного дерева. В высоких стрельчатых окнах, что тянулись от пола до потолка, по-прежнему отражались красоты и ужасы многочисленных миров Вселенных. Статуи драконов в нишах между окнами и узор пола — запутанный серебристый лабиринт, не имеющий выхода или ведущий в бесконечность, драгоценные камни в резных стенных панелях — сверкали в свете ажурных хрустальных люстр, свисающих со стрельчатых сводов высокого потолка. Несколько мягких диванов и кресел, расставленных

в видимом беспорядке, и центральное малахитово-зеленое кресло с подлокотниками в виде драконов были пусты. Но поблизости от высокого кресла хозяина стояло еще одно, то самое, на котором некогда сидела принцесса. Осталось ли оно с тех времен или было поставлено вновь, как намек на неизбежность встречи? Решив, что она этого никогда не узнает, Элия вошла в залу и огляделась. На миг взгляд принцессы задержался на одном из окон, отражающем, богиня могла бы поклясться, гостиную в ее собственных покоях.

Что-то заставило ее прервать изучение пейзажей в окнах и обернуться. Небрежно опершись рукой на подлокотник кресла и задумчиво потирая подбородок, в высоком кресле, более похожем на трон, сидел ОН — Повелитель Путей и Перекрестков, Дракон Бездны, полновластный Владыка Межуровнья. Все такой же, неизменно прекрасный брюнет с безжалостно-яркими малахитовыми глазами и хищным лицом. Темные локоны свободно рассыпались по плечам. На сей раз на Злате был не модный лоулендский наряд, а переливающиеся и, кажется, ежесекундно меняющие сам покрой, одежды из ткани, напоминающей плащ принцессы. Единственное, что оставалось неизменным в облике Повелителя, — это ножны с тяжелым черным мечом, пристегнутым к поясу, и перстень с крупным изумрудом на руке, похожий на тот, что некогда лорд преподнес в дар Элии с плененной душой врага.

Дракон Бездны молчал и смотрел на принцессу, только Элия не могла разгадать, что значит зеленый огонь, полыхающий в его глазах. А лицо Злата было застывшей маской высокомерного бесстрастия, явственно дающего понять любому, осмелившемуся взглянуть на Повелителя Межуровнья, что он — меньше чем пылинка пред его могуществом.

Богиня приблизилась к 'трону' и, с легким реверансом опустившись в свое кресло, тихо сказала:

— Вечности Повелителю. Кажется, так принято приветствовать тебя в Межуровнье, Злат?

— Так, Элия, — поморщившись, согласился он, сбрасывая маску. Разглядывая гостью, Злат машинально отметил, что на сей богиня не стала использовать заклинание левитации, чтобы поднять свое кресло на один уровень с хозяином. Неужто признавала свое поражение? — Ты не слишком спешила воспользоваться моим приглашением. Но все-таки ваше высочество здесь. Прекрасный день, дорогая. Впрочем, подозреваю, прекрасен он лишь для меня.

— Да, пожалуй, — безрадостно согласилась Элия.

— И что же заставило дивную розу Лоуленда покинуть любезные ее сердцу миры? Вновь, подозреваю, что не желание навестить старого друга или развеяться, — нарочито вежливо продолжил мужчина.

— Мне нужна твоя помощь, Злат, — призналась богиня.

— Вот как? — мужчина выгнул смоляную бровь и усмехнулся, изображая наигранное удивление.

Выдержав паузу, он легко поднялся с кресла и плавным шагом хищного зверя приблизился к богине. Обойдя ее кресло сзади, положил руку на голову Элии, неторопливо пропустил сквозь пальцы тяжелые пряди медовых волос принцессы, вдыхая такой знакомый аромат персика, свежести и редких роз — запах самой любви и совершенной красоты. В небрежной, словно поглаживал домашнюю кошку, властной ласке Повелитель скользнул рукой ниже по лилейной шее богини и, наклонившись, задумчиво, с горькой насмешкой интимно прошептал ей в изящную раковину ушка:

— И кто же из нас истинное чудовище, Элия? Я, желающий твоего общества потому, что оно доставляет мне удовольствие, но не удерживающий объект своих м-м-м… привязанностей подле себя силой, или ты, ищущая моей компании, только когда тебе это выгодно?

— Оба, Злат, оба, — ответила принцесса, не оборачиваясь. — Прости, но к таким как ты не забегают вечерком выпить бокал вина и посплетничать о жизни, и такие как ты не часто ходят по гостям сами. Так уж назначено Судьбой: я — принцесса Лоуленда, ты — Повелитель Межуровнья.