Загадка штурмана Альбанова

Чванов Михаил Андреевич

Из дневника Александа Унтилы:

«Самая высокая и внушительная пирамида была обнаружена на острове Земля Георга на мысе Стивенсона. Мыс Стивенсона — место почти неприступное, одно из самых мрачных во всем архипелаге. Огромное плато, приподнятое на 400 метров над уровнем океана, со всех сторон отвесные скалы. Подняться туда возможно только с одной стороны. Взгляду открывается почти лунный пейзаж, камни лежат плотно, как на Красной площади брусчатка, словно руками опытного каменщика уложены один к одному. Под ногами отполированный ветрами базальт, океан просматривается до бесконечности. На этой плоской поверхности на самом краю обрыва — каменная пирамида в полтора метра высотой.

Из дневников Джексона мы знали, что она была заложена 31 июля 1895 года, мы же прибыли на мыс Стивенсона 1 августа 2010 — ровно через 115 лет.

Необычные чувства испытываешь, когда находишься рядом с этой пирамидой, и ты — первый человек, который за 115 лет ее касается. Извлекаешь проржавевшую жестяную баночку, хрупкую — осторожно, боясь раздавить… Тщательно упаковываешь. Из дневников Джексона мы знаем содержание записки, которая

в ней находится: «Экспедиция Фредерика Джексона (далее: координаты, параметры погоды). Состояние экипажа отличное. Просьба к тому, кто найдет эту записку, извлечь ее и передать в Лондон по адресу такому-то», дальше — имя одного из вдохновителей и меценатов экспедиции, лорда Хармсуорта. Так как есть просьба достойного человека и исследователя передать записку, а мы — первые, кто ее обнаружил, согласно всех законам чести мы обязаны эту просьбу выполнить. Возможно, объявятся потомки лорда Хармсуорта. Наверняка, есть в Англии люди, которые чтят память своего предка, знают эту историю».

Личность Фредерика Джексона, повторяю, уникальна тем, что он спас, по сути, огромное по арктическим меркам количество людей, сам того не ведая. В течение трех лет пребывания на Земле Франца-Иосифа он построил и, уходя, тщательно законсервировал базу, оставил там оружие, патроны, запасы продовольствия и топлива. Это спасло участников трех экспедиции. Одна из них — Альбанов с Конрадом, они нашли здесь жилище и запасы продовольствия Фредерика Джексона и смогли выжить. До этого предусмотрительность Джексона спасла полярную экспедицию великого норвежца Фритьофа Нансена. Альбанова с Конрадом подобрало судно «Св. великомученик Фока» экспедиции Георгия Седова. Судно находилось в плавании уже два года и было в плачевном состоянии, на нем кончалось продовольствие, был сожжен весь уголь и жгли само судно, чтобы поддерживать пар и хоть как-то двигаться. Добывали морского зверя и топили котлы жиром и шкурами. Разобрали переборки, в ход пошли запасные паруса, одеяла. Дотянув до Земли Франца-Иосифа, экипаж принимает решение зайти на мыс Флора и, разобрав часть построек Джексона на топливо, таким образом получить возможность дойти до Архангельска или Мурманска, что и удалось сделать…

Дальнейшие поиски не дали ничего нового. Как говорил потом начальник экспедиции Олег Леонидович Продан: «Полоса везения закончилась. И нас накрыла эмоциональная, а потом и физическая усталость. Мы и раньше не позволяли себе расслабляться и уходить в маршруты без радиостанции и страховки, даже недалеко от лагеря не ходили в одиночку. Теперь же я видел, что усталость и, несмотря на нее, стремление в немногое оставшееся у нас время успеть как можно больше сделать и возможно что-то найти, может, самое главное, отбирали у нас чувство осторожности. Нужно было вовремя остановиться. Важно доверять своим людям, стремящимся во что бы то ни стало выполнить поставленную задачу, но еще более важно вовремя принять ответственное решение. Ибо безопасность людей превыше всего, и я заявил об окончании экспедиции. Я офицер воздушно-десантных войск, а в ВДВ есть правило: «Все имеют права голоса, но последнее слово — за командиром».

О начальнике экспедиции Олеге Леонидовиче Продане нужно рассказать особо. Уникальная поисковая экспедиция уникальна своим составом, каждый из ее участников — уникальная личность, и каждый, как говорит Олег Продан, заслужил своей жизнью право на голос. Но последнее слово был за ним. И я считаю своим долгом рассказать об этом удивительном человеке не только потому, что без него экспедиция была бы просто невозможна. Если родившие идею поиска Евгений Ферштер и Александр Чичаев готовились к экспедиции целых пять лет, то он был посвящен в ее идею сравнительно недавно, когда они при подготовке экспедиции, упершись сразу в несколько тупиков, обратились к нему, как к человеку, обладающему в Арктике определенным организационным и материальным ресурсом, а главное, непререкаемым авторитетом в арктическом мире, прежде всего как руководитель созданных им для объединения разрозненных усилий ученых и энтузиастов по сохранению и развитию российского арктического наследия клуба «Живая природа» и Автономной некоммерческой спортивной организации (АНСО) «Полярный мир». Человек, по роду деятельности обязанный быть сугубо практичным, он сразу загорелся идеей и согласился не только помочь поисковикам в организации экспедиции, но взять ее под свое крыло и даже возглавить ее, когда, по словам Владимира Мельника, «практически все сомневались в успехе экспедиции, даже доброжелатели и оптимисты не давали более 1-го процента на успех — проще иголку в стогу сена отыскать, чем следы экспедиции, пропавшей 100 лет назад на необитаемых арктических островах на базе минимальной информации (дневник Альбанова)».

Именно Олег Продан посвятил в идею экспедиции другого человека, без которого она была бы невозможна, — Николая Федоровича Гаврилова.

Невольно обращаешь внимание на «странные» фамилии участников экспедиции. Дед Александра Унтилы — финн. Дед Олега Продана — цыган. Если у Александра Унтилы отец был военным вертолетчиком, то у Олега Продана — военным водолазом. В 13 лет Олег в составе геологической партии отправился в истоки Енисея, где приобрел первый экспедиционный опыт. Мечта стать летчиком не осуществилась, но все равно вся жизнь его связана с авиацией: закончил авиационно-технологический институт, вся его деятельность в Арктике тесно переплетена с авиацией, за плечами огромное количество парашютных прыжков с самых разных типов авиационной техники в самых разных широтах, в том числе на Северном полюсе.

Арктикой Олег «заболел» в 1994 году, когда впервые попал на Север, в экспедицию в Гыданскую тундру на Обскую губу.

— Это действительно похоже на болезнь, — подтвердит он в одном из интервью. — С тех пор я отправляюсь в Арктику почти каждую весну,

уже в апреле, как перелетная птица, чувствую ее зов. Тогда меня пригласили организовать жизнеобеспечение группы бельгийских ученых, которые по заказу Газпрома изучали влияние нефтеразведки и геологоразведки на экологическое состояние тундры. Мне крупно повезло, мы жили тогда не отдельным лагерем, а среди ненцев. До этого момента я считал себя вполне цивилизованным человеком, несколько раз был за границей. И тут попадаю в почти первобытный чум. К северным кочевникам, суровый образ жизни которых не менялся столетиями. Когда я узнал их ближе, я стал ими восхищаться. Ненцы — такое же естественное звено арктической жизни, как олени, волки, песцы. Они живут в гармонии с природой и потому счастливы. Мы потеряли эту связь, и потому несчастны. И, главное, не можем понять причины своего несчастья. Первое правило, которому ненцы следуют и которое мы преступно забыли: «Эта земля нам досталась от наших предков. И все это в первозданном виде мы должны оставить своим потомкам». Они никогда не повышают друг на друга голоса. Не ссорятся, им просто не из-за чего конфликтовать. Ненцы никогда не ловят рыбу и не стреляют дичь больше необходимого. Вернувшись из экспедиции, я уверился в мысли, что так называемые цивилизованные люди — варвары по сравнению с ненцами, особенно с точки зрения отношения к окружающей среде. Ненцы, живущие в гармонии с природой, правильнее нас! Арктика перевернула мою жизнь! Чем дальше на Север, тем чище люди. Арктика стала моей душой. Если для некоторых Арктика — студеная ледяная пустыня, то для меня — это самое красивое место на Земле.

Олег — законченный и неисправимый романтик, в том высшем смысле, что считает: своим личным примером он что-то может изменить к лучшему в нынешнем сугубо практичном, более того, циничном, человеческом мире, к которому легче приспособиться, чем противостоять ему, который все больше сходит с ума, отравленный, словно наркотиком, идеологией потребления и тем самым неумолимо катится к своему нравственному, а значит, и физическому концу. Олег считает, что еще можно его повернуть вспять. В этом суровом и мужественном человеке с по-детски распахнутыми огромными голубыми глазами необыкновенно добрая и мягкая душа, почти ребенка. Кому в XXI веке, когда все покупается и продается, в том числе даже Родина, придет в голову в одиночку спасать детенышей гренландских тюленей, тем более, когда древний варварский промысел по добыче белька (так зовут новорожденных детенышей тюленей) — издревле чуть ли не единственный способ пропитания и существования для многих поморских поселений?! Самый простой способ — через ту же Государственную думу, которая не очень-то задумывается о последствиях принимаемых ею законов, — попытаться запретить жестокий промысел, но тем самым обречь живущие за счет этого промысла деревни на вымирание, а людей — на озлобление. Но есть другой путь — доброты ко всему живому, и прежде всего — к самому человеку, пробуждая в нем скрытые добрые человеческие чувства. И Олег Продан создает проект «В гости к новорожденным тюленям», смысл которого, грубо говоря, в том, чтобы показать процесс рождения беспомощных и доверчивых тюленят — белых пушистых комочков с огромными печальными глазами, словно они заранее знают о страшной судьбе, — как можно большему количеству людей. В том числе состоятельных, так называемых новых хозяев жизни, имеющих голос и влияние в общественной и экономической жизни страны. Чтобы, с одной стороны, на вырученные от этого вида туризма средства дать новое направление жизни обреченным на вымирание деревням, задействовав в проекте местных жителей, с другой стороны, — помочь огрубевшим в жесткой конкурентной капиталистической реальности душам новых хозяев жизни освободиться от приобретенного наносного в этой борьбе.

— В марте стада гренландских тюленей приплывают к побережью Белого моря, — объясняет Олег Продан, — на дрейфующий лед, у них здесь своего рода роддом, второй такой на Магдаленовых островах, принадлежащих Канаде. До того первозданная тишина вдруг разрывается криками новорожденных тюленят. У тюленей невероятно питательное (около 50 процентов жира) молоко, и тюленята растут прямо на глазах, набирая в весе до двух килограммов в день. Новорожденные бельки пищат, ползают по льдине и совершенно не боятся человека. Вот в это время и происходил жестокий промысел. Две недели вскармливания, и тюленье стадо снимается с дрейфующих льдин, отправляясь на север. Огромные печальные глаза тюленят не оставляют равнодушным ни одного экологического туриста. Есть такое направление медицины, как «зоотерапия». Многие врачи считают, что животные Богом созданы, чтобы приносить людям здоровье. Потрогать, обнять, погладить, — после общения с бельками человек чувствует себя намного лучше. Загадочно, но проходит усталость, головная боль, поднимается настроение и исчезает депрессия. Этот способ оздоровления пришелся по душе не только иностранным гостям, но и серьезным российским бизнесменам. На средства, полученные от их вложений в поездки к белькам на лед, теперь организуются научные экспедиции, переориентирована жизнь поморских деревень, прежде живущих за счет жестокого промысла, а сам промысел законодательно запрещен…

Но «наивный» проект Олега Продана гораздо глубже. Новая российская власть в леводемократическом наркотическом бреду, сидя верхом на газовой и нефтяной трубах и полагая, что эти трубы будут вечными, одно время преступно бросила Арктику, почти отказалась от нее, забыв, с каким трудом Россия в течение многих веков осваивала ее. Она бросила на просторах Севера на первобытное выживание сотни тысяч своих граждан, создавших и поддерживающих его инфраструктуру. Только недавно, когда было уже почти поздно, она, спохватившись, вспомнила о ней, о ее несметных богатствах, о которых говорил еще великий Ломоносов. Как наконец вспомнила и об Антарктиде, которую первыми открыли русские мореплаватели и на которой Россия во времена Советского Союза имела самую большую сеть научных стаций.