Загадка Скалистого плато
Шрифт:
— Очень хочу. А кто это — «мы»?
— Со мной должен ехать Васин — я об этом уже говорила.
— Вы неразлучны не только на работе?
— Не надо быть столь любопытным, Борис Семенович, — Елена улыбнулась. Вы работали геологом и знаете, что над отчетом трудится большая группа специалистов. Васин — геолог участка, я — минералог, у нас разные обязанности, но общие цели — дать оценку месторождению. Камеральные работы обычно проводим вместе. Итак, звоните, если даже разговор ваш с городом состоится заполночь. До свидания.
Через
Туриев пришел на автобусную станцию Рудничного за десять минут до прихода первого автобуса из Пригорска.
Он подошел к кассе, заглянул в окошко, поздоровался с кассиршей. Та, отложив свое вечное вязание, спросила:
— Нашли преступника?
— Ищем, тетя Варя.
— Вы знаете, как меня зовут? — В глазах женщины — море радости.
— Мы все и обо всех знаем, — таинственным голосом произнес Борис, — знаем и то, что вас весь Рудничный любит.
— Еще бы! — улыбнулась тетя Варя, — десять лет здесь работаю.
— Автобус не опоздает?
— Что вы?! Наш Федя — ас, самый лучший шофер. Слышите? Автобус подходит, сейчас покажется из-за поворота.
«Икарус» въехал на асфальтированную площадку, изящно развернулся, стал. Из салона вышли немногочисленные пассажиры. К окошку кассы подошел водитель, обратился к кассирше:
— Много билетов продала, тетя Варя? Надоело гонять машину почти без пассажиров, пустили бы на эту линию «пазик»…
— Семь билетов, Феденька, всего семь, но до отправления еще сорок пять минут. Может, подойдут желающие уехать.
— В выходные дни автобус еще заполняется, а в будни…
Плиев отошел от кассы, присел на скамейку, закурил.
Туриев устроился рядом, представился: — Я следователь по особым делам, мне необходимо поговорить с вами.
— Чем обязан?
— Вспомните, пожалуйста… Дня четыре назад последним рейсом не выезжал ли в Пригорск пожилой грузноватый мужчина с чехлом для удочек за плечами?
Плиев задумался, поскреб подбородок, не докурив сигарету, придавил ее подошвой модного, на платформе, башмака, стал неспеша вспоминать вслух:
— О том, что в горах убили мужчину, я узнал в тот же день. Последний рейс, как обычно, был малолюден — всего пять человек. Мужчина с чехлом для удочек сидел на третьем месте, он попросил у меня закурить, когда мы проезжали мимо санатория, при этом похвалился, что поймал десять форелей. В двадцати километрах от города застучал мотор, пришлось остановиться, устраняя неполадку. Прибыли с опозданием на час с лишним. Мужчина с чехлом сошел на Большой площади у аптеки, я хорошо помню, он подошел к двери и нажал кнопку звонка. Аптека дежурная, работает круглосуточно. Я машинально посмотрел на часы: шел второй час ночи. — Плиев замолчал.
Туриев невольно чуточку подался вперед — на площадку автостанции пришли
Игорь Иванович с виноватой улыбкой в чем-то стал оправдываться, достал из кармана яблоко, потер им о рукав пиджака и протянул Дроздовой.
Та, снова засмеявшись, взяла его.
«Яблоко раздора», — подумал Борис и ему почему-то стало тоскливо.
Какое он имеет право ревновать ее к Васину? Люди давно работают друг с другом, связаны одной мечтой, одним стремлением — начать разведку на Скалистом плато. Может, связаны еще чем? Она — красива, он — мужественный симпатичный человек, фронтовик, еще совсем-совсем не стар, лет сорок шесть. А сколько Елене Владимировне? Под тридцать? Что-то около. Так что, Борис Семенович, уймись, — обратился к себе Туриев.
— Вы меня слышите, товарищ следователь? — озабоченный тон Плиева вернул Бориса к действительности.
— Да, да. Сошел у аптеки, нажал на кнопку звонка. Спасибо, Федя. Вы оказали нам большую услугу. Память у вас замечательная.
Туриев пожал руку водителя и подошел к геологам. Дроздова рассматривала открытки с изображениями актеров. Открытки, приклеенные к стеклу с внутренней стороны, пожелтели от солнца, края их загнулись.
Васин молча протянул Борису руку и подал сигарету. Борис отрицательно мотнул головой:
— Натощак не курю.
— Ка-ак? Вы еще не завтракали? — удивилась Дроздова. — Хотите пирожок?
— С удовольствием. Спасибо. Вкусный пирожок, почти домашний, — откусывая похвалил Борис.
— Это я утром нажарила пирожков с картошкой, — обиделась Елена Владимировна, — они на самом деле домашние.
— Как сказать, — Борис пожал плечами, — но все равно — вкусно. О! Наша машина.
— Привет, Борис! — За рулем сидел старший следователь Хузмиев, уроженец Рудничного. — Знаешь… — Хузмиев вышел из машины, полуобнял Бориса. — Я останусь здесь: дядя своего сына в армию провожает. Вернее, мой племянник после отпуска возвращается на место службы. Машину бери в свои руки — и в добрый путь. Что у тебя нового?
— Щупаю, щупаю…
— Нащупаешь, это ты можешь. Ну, пока, что ли?
— По машинам, дорогие товарищи!
«Волга» легко взяла с места, дорога покорно легла под колеса.
— А мне хочется поболтать, — капризно проговорила Дроздова, повернувшись к Игорю Ивановичу, — это не в моих привычках — молчать в дороге.
— Тогда пересядьте ко мне. Борис Семенович, остановите машину!
— Мне нравится на переднем сидении.
— Примем компромиссное решение, — нарочито твердым голосом сказал Туриев. — Вы что-нибудь рассказывайте, а я буду молчать и слушать.