Загадка сорвавшейся встречи
Шрифт:
— Потому что взрослые не любят, когда над ними смеются, — разъяснил суть своих опасений Юрка.
— Но тут ведь не только взрослые, — возразила Наташка. — Тут все. И ты. И я. И Муму, например.
— Ну, положим, Мумушечка от своего образа не в восторге, — с иронией проговорила Варвара.
— От какого? — полюбопытствовал Чича. — Там, где он Дедом Морозом из камина вылезает?
— Дедом Морозом мне нравится, — поспешил сообщить Муму.
— Ага! — захохотал Кол. — Значит, тебя эта птица ломает!
— Вот, вот, — подтвердила Варя. —
Герасим надулся.
— И подпись не захотел, — подлил масла в огонь Баск.
— А какая подпись? — мигом заинтересовались Кол и Чича.
Сеня объяснил, что подпись вообще-то придумали не они, а попугай, но Муму она не нравится. И наконец рассказал, что это за подпись.
Чича и Кол развеселились еще сильней. А потом Юрка еще раз повторил:
— Вот видите, даже Муму не нравится. А у Колобков с юмором вообще напряг. Отчаянные вы все-таки ребята.
— По-моему, Чича, ты делаешь из мухи слона, — сказал Павел.
— Думай, что хочешь, — откликнулся Юрка. — Мое дело предупредить.
Глава VI
ТРИУМФ И ПАДЕНИЕ
Успех «Новогоднего калейдоскопа» превзошел самые смелые ожидания. Слухи о «прикольной газете» распространились по «Пирамиде» с космической скоростью. Ею наслаждались не только восьмой «А» и даже не только параллельный восьмой «Б». Никто не мог понять, как это получилось, но еще до начала уроков кабинет литературы напоминал вагон метро в час пик. В классе образовалась ужасная давка. Ребята, стремясь рассмотреть получше новогодний сюрприз Команды отчаянных, Баска и Дятловой, карабкались кто на столы, а кто и друг на друга.
To и дело классная комната восьмого «А» оглашалась взрывами хохота и восторженными восклицаниями.
Прибывшая на урок Ольга Борисовна пришла в совершеннейший ужас. Даже после звонка на урок ей с большим трудом удалось вытолкать из кабинета литературы посторонних учеников. Так что сама она рассмотреть «Новогодний калейдоскоп» так и не успела. Лишь мельком глянув на яркую газету, она уселась за стол и осведомилась:
— Чья инициатива?
— Наша, — ответил Павел. И, перечислив фамилии создателей, добавил: — Это сюрприз. Подарок всему классу к Новому году.
— Молодцы, — похвалила учительница. — Честно сказать, не ожидала. Чего ж вы меня не предупредили?
— Какой же тогда сюрприз, если предупредить, — логично возразил Муму.
— Твоя правда, — улыбнулась классная руководительница. — Насколько я понимаю, газета всем очень нравится.
Восьмой «А» в ответ одобрительно загудел.
— Ну! — с победоносным видом глянул Герасим на Чичу. — А ты боялся.
Чича, пожав плечами, многозначительно произнес:
— Еще не вечер.
— Внимание! — несколько раз хлопнула в ладоши Ольга Борисовна. — Кто не успел досмотреть газету, потерпите до перемены. А теперь начинаем урок.
На перемене паломничество в классную комнату восьмого «А» продолжилось.
В числе других принялась изучать «Новогодний калейдоскоп» и Ольга Борисовна. Сперва она тоже весело хохотала. Однако потом, как заметил Павел, лицо ее посерьезнело, и на нем воцарилось неопределенно-задумчивое выражение.
Гроза разразилась на третьей перемене. К этому времени «Новогодний калейдоскоп» посмотрела уже почти вся школа. А те, кто сам не видел, были о нем наслышаны.
По-видимому, директриса «Пирамиды» Екатерина Дмитриевна Рогалева-Кривицкая наконец решила последовать известной поговорке: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Ибо в самом начале большой перемены она в сопровождении завуча Афанасия Ивановича Майборо-ды вошла в восьмой «А».
Завидев величественную директрису, на лице которой плавала слащавая улыбка, разновозрастная толпа, продолжающая осаждать газету, разом стихла и испуганно расступилась. Екатерина Дмитриевна с важностью прошествовала по образовавшемуся проходу вплотную к «Новогоднему калейдоскопу».
Афанасий Иванович тоже начал с интересом разглядывать рубрику «Неожиданный ракурс» и даже было хохотнул, однако Рогалева-Кривицкая смерила его таким взглядом, что казацкие усы завуча как-то вмиг обвисли, и лицо его сделалось напряженным.
В кабинете литературы незримо, но явственно запахло грозой. Чуткие к таким атмосферным колебаниям ученики других классов принялись осторожно, но быстро покидать класс.
Рогалева-Кривицкая вдруг резко развернулась к Ольге Борисовне и, обведя рукою вокруг газеты, сурово спросила:
— Кто это разрешил?
Обычно уверенная в себе классная руководительница восьмого «А» отпрянула назад с таким видом, будто директриса влепила ей пощечину.
— Это наши ребята, — жалобно пролепетала она. — Они хотели сделать сюрприз. Новогодний сюрприз.
— Вот, значит, как?
От медоточивой улыбки Рогалевой-Кривиц-кой не осталось и следа. Губы ее побелели. Видно было, что она едва сдерживает ярость.
— Екатерина Дмитриевна, — уже немного оправилась от потрясения классная. — По-моему, вышло смешно. Вам не кажется?
Ища поддержку, Ольга Борисовна покосилась на Тараса Бульбу. Тот, однако, угрюмо молчал и старательно отводил глаза.
— Странная у вас, как я вижу, складывается обстановка в классе, — сухо произнесла Рогалева-Кривицкая. — Хочу вам напомнить, что юмор должен быть смешным. А это что?
— Но, Екатерина Дмитриевна… — чувствовалось, что Ольга Борисовна готова встать на сторону авторов «Новогоднего калейдоскопа».
Директриса, однако, не предоставила ей такой возможности.
— С вами, Ольга Борисовна, я побеседую отдельно, — перебила она. Затем, повернувшись к завучу, добавила: — Афанасий Иванович, снимите, пожалуйста. Отнесете ко мне в кабинет. И тех, кто сделал, прошу прямо сейчас ко мне.