Загадка тауматургии
Шрифт:
Из раздумий вырвал грохот входной двери. Он поднял взгляд. К столу парня, пританцовывая и присвистывая, брела тучная фигура.
— Добрейшее утро, мистер Берислави! — в обыденной манере поздоровался Андреа «Свинков». На лице главы сияла широкая улыбка. Радостное настроение Андреа всегда раздражало парня, но сейчас — особенно.
Сэмюэль через силу поклонился, сдержав желание врезать главе цеха. И в следующий миг улыбка сползла с лица Андреа. На лбу выступили ровными рытвинами морщины.
— Решили устроить ремонт? — неожиданно спросил
— ... Что?
Глава указал пальцем-сарделькой на свои черные зачесанные на правый бок волосы. Сэмюэль осторожно провел пятерней по сальным русым кудрям. Глянул на руку. Пальцы и ладонь окрасила в серый каменная пыль с тела Дэниэля.
— ... Да, — соврал он, сдерживая рвоту. — Что-то вроде.
— Тогда желаю удачи! — по-дружески похлопал по плечу Андреа и зашагал в сторону кабинета.
Со стуком часов рабочие забивались в цех, как улов в корзину рыбака. Сэмюэль безучастно наблюдал, как мимо проходили десятки лиц, пока к нему не подошли.
— Сэмми, что случилось? — в лоб спросил Дерек. Мужчина не стал здороваться и сразу перешел к делу. — Выглядишь выжатым, словно пучеглазка.
У парня не хватило сил, чтобы поморщится от представления блестящей от слизи рыбы с огромными глазами-пузырями.
— Я в порядке.
Дерек молча смотрел на Сэмюэля. Выражения лица мужчины сменялись также стремительно, как пролетали часы во время смены. Тяжесть осознания, печаль и сочувствие.
Он расставил руки и крепко обнял Сэмюэля.
— Ч-что? — от неожиданности воскликнул парень.
— Ты, кажется, давно не заглядывал к старику? Глядишь, уже и забыл, где я обитаю.
— Я... спасибо, мистер Нейви, — всхлипнул Сэмюэль.
— За такое не благодарят, Сэмми, — ухмыльнулся Дерек. — И может уже начнешь звать меня по имени?
? ? ?
Все квартиры в ульях были похожи, как заготовки на заводе. Кухня сбоку от входа, дверь в ванную и туалет в конце длинного коридора и вдоль две спальни. Но каждый жилец привносил в жилище частичку себя.
Когда Дерек щелкнул ключом в замке, толкнул дверь и включил свет; взгляд Сэмюэля зацепился за раскрашенный в разные цвета коридор.
На серых каменных стенах взрывались фейерверки красок. Зеленый, красный, желтый, голубой. Обычно такой разброс раздражал глаза, но здесь все цвета дополняли друг друга, повествовали какую-то историю. Известную только художнику.
— Пойдем на кухню. Нам нужно булькнуть.
— Я не пью.
— Сегодня пьешь, — отрезал Дерек.
Кухня не сильно отличалась от кухни в квартире парня. Тот же квадратный столик у стены, три стула, одинокая плита и портрет первого императора на стене. Но все, кроме стола и стульев, покрывал тонкий слой пыли. Место ощущалось заброшенным. Покинутым давным давно.
Стоило Сэмюэлю занять один из стульев, Дерек с грохотом опустил бутылку с алой жидкостью в центр стола. На темно-зеленом стекле из последних сил держалась пожелтевшая
— Прямиком с одной из южных бароний, — заявил Дерек. — Для удушения боли подходит на ура!
Мужчина поставил на стол два стакана и, вынув пробку голыми руками, заполнил на половину.
— За Дэнни! — воскликнул Дерек, высоко поднимая стакан. — Да упокоит его душу Семя Гнили.
Сэмюэль чокнулся с мужчиной.
— Давай! Чего ждешь? — поторопил Дерек смотрящего в стакан парня. — Оно же так выдохнется!
Он глотнул. По горлу растеклась бодрящая волна тепла, и острая горечь впилась в язык. Сэмюэль поморщился.
— Выглядишь в точь-точь как он! — усмехнулся мужчина.
— Папа пил? — приподнял бровь парень. Он никогда не видел Дэниэля с бутылкой. Бар отец всегда обходил стороной из-за шума и «кислючего» запаха.
— Один раз. В самый трудный день.
Сэмюэль кивнул. В один день парень пришел в квартиру после школы. Родителей не была. В блестящей от чистоты кухне, на обеденном столе лежала записка: «Я до поздна у Дерека. Мама со мной. Ужин на тебе». На утро, когда отец вошел в квартиру один, Сэмюэль все понял.
— Дэнни считал, что выпивка не выход. Всего лишь временное отвлечение и губительная привычка, — крутил в ладонях стакан Дерек. — С чем-то я согласен, но ноги все равно несут меня в бар. Смена заканчивается и вжух! Я уже там.
— У меня так каждое утро, — сказал парень. — Стоит выйти из дома, и я уже стою у завода.
Дерек отстраненно вертел в ладонях стакан, не сводя взгляда с алого водоворота.
— Я хорошо помню тот день. День, когда Дэнни решил стать писателем, — начал мужчина. — Он подошел ко мне на перерыве и заявил, мол с сегодня коплю на печатную машинку. И знаешь, что он учудил в тот же вечер?
Сэмюэль молча кивнул.
— Купил острокийский словарь! Представляешь? Гимназийский! Весь такой красивый и тяжелый. Меня бросало в холод от лица мужика на обложке. А тебя нет? Помнишь этого лысого бородатого деда в сером кителе?
— Ну да, — согласился парень.
Отец всегда держал под рукой книгу. На обложке по проселочной дороге дружно шагали школьник и офицер в фуражке.
Сэмюэль отлично помнил те жуткие синие глаза на плоском лице мужчины. Один поглядывал на ребенка, а второй смотрел прямо на читателя. Парень не знал, была ли то ошибка художника или злая ирония, но от обложки бегали мурашки.
— Я хочу показать тебе кое-что, — сказал Дерек, вставая со стула. — Пойдем.
Если коридор можно было назвать «буйством детского воображения», то спальня носила титул «царствия взрослой строгости». Туалетный столик, шкаф для одежды, пара табуреток с двух сторон изголовья кровати. Во всем преобладало два цвета. Черный и белый. Кровать и вовсе напоминала шахматное поле, где подушки были клетками для короля и ферзя.