Загадка в ее глазах
Шрифт:
Ох, что-то меня занесло! Говорить такое вдове… Хотя госпожа политик, кажется, не очень-то расстроена гибелью мужа-генерала и вспоминает об этом прискорбном событии, только когда ей это выгодно…
— Займитесь собой, наконец! Прическа, маникюр…
Это был удар ниже пояса. Качалина обеспокоенно глянула на себя в зеркало, тронула прическу, потом тревожно взглянула на ногти. Столичная гостья привыкла выглядеть идеально, стиль а-ля Жаклин Кеннеди выбирают для себя махровые перфекционистки — те, для кого девиз по жизни: «Делай лучше всех или не делай никак!». Она явно считает меня провинциальной мужеподобной девицей, и если уж я говорю Ольге Христофоровне о необходимости следить за прической и ногтями —
— Женя, вы не могли бы посоветовать мне хорошего мастера? Я так давно не была в Тарасове, — вполне дружелюбно произнесла Качалина.
— Ну конечно, Ольга Христофоровна! — сердечно проговорила я. — У меня как раз есть на примете великолепный специалист, настоящий волшебник. То есть волшебница…
На следующее утро я отбыла по делам с чистой совестью — ведь я оставила Ольгу Христофоровну в обществе маникюрши. Алла Ромуальдовна служила в «Евразии» еще с советских времен — сама я этого, разумеется, не застала, но зато легенд наслушалась предостаточно. В то время при гостинице был маленький кабинет — одно парикмахерское кресло, мастер дамский, он же мужской, и молоденькая маникюрша Аллочка. Разумеется, и она, и старичок парикмахер получали зарплату в двух местах — в родной гостинице и в величественном сером доме на одной тихой улице, куда они регулярно поставляли сведения о своих клиентах и добытую у них информацию. Давно известно — парикмахеру или маникюрше люди легко и как бы между прочим расскажут то, что не доверят близким друзьям. Это точно такой же фокус, как с попутчиками по купе в поезде. Дело в том, что человек воспринимает их как людей случайных, не имеющих отношения к настоящей жизни, которую ведет этот гражданин. Покинув свой привычный мирок, человек оказывается в несколько нестабильном психологическом состоянии. Именно поэтому так часты «командировочные романы».
Сейчас многие дамы используют поход к парикмахеру как замену сеанса у психотерапевта — все-таки в нашем провинциальном городе они встречаются крайне редко, а хороший парикмахер — в девяносто девяти случаях из ста еще и отличный психолог. Дело даже не в том, какой он там мастер — главное, чтобы он дарил клиенткам психологический комфорт. Своего рода сеанс психологической разгрузки.
Так вот, в советские времена эту особенность профессии парикмахера вовсю использовал КГБ, и Аллочка долгие годы послушно несла в серый дом сведения. А потом настали новые времена — и освободили Аллу Ромуальдовну от тягостной необходимости. К слову, маникюрша вовсе не была агентом в полном смысле слова, таких мелких осведомителей, как она, по всей стране насчитывались миллионы. Все проводники поездов, персонал гостиниц, не говоря уже о переводчиках, сотрудниках аэропортов и многих, многих других, обязаны были по первому требованию сей всесильной организации предоставлять информацию.
В перестроечные годы Алла Ромуальдовна открыла первый в Тарасове частный парикмахерский и маникюрный салон. Клиенты повалили к ней толпою — так приятно было, что тебя постригут, как тебе хочется, а не как считает нужным парикмахер, накроют шею чистой простыней, да еще и поднесут бесплатную чашечку кофе, а маникюрный набор будет гарантированно чистым. Работали в салоне не толстые тетки с напрочь сожженными перекисью волосами, а четыре юные гурии — дочери Аллы Ромуальдовны, сама же хозяйка выходила только к высоким клиентам. В девяносто девятом году салон посетила приехавшая к нам на гастроли Алла Пугачева. Сделав маникюр своей знаменитой тезке, Алла Ромуальдовна поняла, что достигла предела своих мечтаний. Пора было на покой.
Она съездила в Турцию, в Чехию, затем в Париж — и заскучала. Как раз в этот момент мы с ней и познакомились. Алла Ромуальдовна томилась от скуки. Дела в салоне шли превосходно — там заправляли ее деловитые дочери.
Расставаясь, я дала Алле совет — делать то, что ей нравится, тогда не придется чувствовать себя несчастной. Она подумала, подумала — и вернулась на работу в «Евразию». И ничего, что каждый вечер с работы ее забирает «Порше» с личным водителем, а ее бриллианты и золотые украшения стоят больше, чем все активы некоторых ее состоятельных клиенток. Зато Аллочка призналась мне, что никогда не чувствует себя такой счастливой, как выполняя привычную с юности работу в «Евразии».
Разумеется, я не ждала, что Алла Ромуальдовна добудет для меня какую-либо информацию. Во-первых, я не стала бы ее даже просить об этом. Во-вторых, маникюрша давно уже не занималась такими вещами, а полученную в ходе сеанса маникюра информацию держала при себе. Просто я знала, что Ольгу Христофоровну ждет сеанс психологической разгрузки от истинного мастера своего дела, и была искренне рада за Качалину, которой в последнее время пришлось несладко.
Безопасники тоже были на пределе. Одна Галка чувствовала себя превосходно — ей не впервой было многочасовое ожидание, и бывший снайпер не испытывала ни малейшего дискомфорта, слегка раскачиваясь на стуле и глядя прямо перед собой в пространство.
Парни проводили меня завистливыми взглядами. Жаль, что день «икс», которого мы все ждем, еще далек. Качалина не уедет из города, пока не реализует свою мечту — не откроет этот самый фонд имени ее мужа. А мы не покинем гостиницу до тех пор, пока не будет пойман снайпер, который со дня покушения на стадионе так и гуляет по Тарасову. Ситуация патовая.
Но если мне удастся выяснить, что случилось с домработницей Раисой, возможно, дело сдвинется с мертвой точки. Именно поэтому я не сижу сейчас в гостинице, не жду у моря погоды, а еду на такси в какую-то пригородную дыру, где проживает Хохрякова.
Таксист всю дорогу слушал радио. Бодрый голос диктора сообщил:
— Сегодня депутат Государственной Думы Гаджибек Мурадович Асриев выступил с инициативой — штрафовать граждан России старше двадцати пяти лет, не состоящих в браке. А деньги, полученные от этой акции, направить на поддержку многодетных семей. Господин Асриев предложил внести поправки в Конституцию…
— Во дает мужик! — с искренним восхищением крякнул таксист. — Молодец. Правильно излагает! Так их, гадов, которые размножаться не хотят! А кто Родину будет защищать лет через восемнадцать? У станка стоять кто будет, а?!
Я промолчала и уставилась в окно. Таксист намеков явно не понимал и потому все больше распалялся:
— Дельный мужик этот Асриев. Хоть он и не русский! Все бы такие были, так в стране был бы порядок! Особенно мне нравится, что он против лесбиянок выступал!
Я с изумлением повернулась к таксисту:
— Вас что, обижают лесбиянки?!
— Да не, — сбавил тон водила, — я и не видал-то ни одной… Но правильно он их к порядку призвал!
— Сделайте погромче! — попросила я, потому что диктор как раз начал рассказывать о расследовании убийства генерала Качалина. Судя по его словам, это самое расследование шло полным ходом. Ну-ну! Да, в чем-то господин мэр прав, сколько можно слушать про это убийство? Честно говоря, это уже здорово действует на нервы…
Остаток дороги я наслаждалась мелодиями радио «Шансон». Это было лучше, чем слушать о политических взглядах водителя (он, кстати, оказался ультраправым), которые он ни с того ни с сего вздумал мне изложить.