Загадка в ее глазах
Шрифт:
— О, смотри, смотри! — Галка показала на экран пальцем и хрипло засмеялась. — Ой, не могу, какие враки! Нельзя с такого расстояния в голову засадить, хоть ты суперменом будь! Там же местность открытая, ветер, помехи всякие. Кучность стрельбы при таком раскладе — метра полтора, так можно машину подстрелить, а он, видишь, в глаз ему засадил!
— Галочка, успокойся! — строго проговорила Качалина. — Это же кино, никто не ждет от него правдоподобия! — Неожиданно Качалина повернулась ко мне и вполне мирно спросила: — А вы, Женя, что думаете? Ведь вы профессионал в своем деле?
Надо же, кажется, даму-политика всерьез интересует мое мнение!
— Я не часто смотрю фильмы о
На этом месте Галка с интересом уставилась на меня. Я продолжала:
— Иногда удается досмотреть до конца, но тогда — еще хуже. В каждом боевике есть финальная схватка. Обычно она происходит в каком-нибудь эффектном неожиданном месте. Раньше — на вершине водопада, как у Шерлока Холмса с профессором, как его там… Ну, с этим гением преступного мира…
— Мориарти! — неожиданно подсказала Галка.
Надо же, а я и не знала, что она читает книги! Не похожа она на человека, который читает хоть что-то, помимо служебных инструкций… хотя, возможно, она смотрела дивный фильм отечественного производства — там профессор еще так смешно шевелит пальцами, перед тем как напасть на знаменитого сыщика!
— Точно, Мориарти. Ну вот, а потом, когда водопады и маяки приелись зрителю, стали популярны вершины небоскребов. Когда надоело и это — ну сколько можно, в каждом втором фильме! — в ход пошли крыши движущихся поездов, летящие самолеты и тому подобное. Например, то кино с Харрисоном Фордом, где он спасает американского президента и где его свешивают с самолета на высоте в несколько тысяч метров! Хотя даже непрофессионалу понятно, что в случае разгерметизации салона не то что эффектной финальной драки не получится, но и все пассажиры, включая президента, превратятся в ледышки!
Качалина слушала меня внимательно и с явным интересом.
— А самое забавное — это сама финальная схватка. Мало того что герой, прежде чем доберется до главного злодея, должен в одиночку перебить всю его охрану, так он еще и исцеляется чудесным образом перед финалом независимо от того, сколько травм получил! Например, герой ранен в ногу помощниками злодея. Так вот, на верхушке небоскреба он будет стоять в полный рост и даже исполнит зажигательный боксерский поединок на краю крыши! Или взять травмы. Нет, только не говорите мне про травмы в кино! Если вы хоть однажды получали удар в лицо…
Ой, что это я несу! Вряд ли столичный политик хотя бы раз в жизни получала по физиономии! Качалина непонимающе захлопала ресницами. Я быстро повернулась к Галке, и получилось, что мой вопрос был адресован ей. Телохранительница с понимающим видом кивнула, и я, облегченно вздохнув, продолжала:
— Так вот. Если вы хоть раз получали удар в лицо, то знаете — кожа там чувствительная. Сосуды близко, капилляры хрупкие. Любое повреждение сразу становится видно и остается надолго. Сначала — гематома, потом кровь распадется под кожей, проходя различные стадии, поэтому гематома меняет цвета, и всегда можно определить, как давно она получена. Так вот, герой выдерживает схватку с приспешниками главного гада, потом с самим злодеем — и что же? В финале девушка обнимает его, и максимум повреждений — это порванная на его рельефной груди белоснежная рубашка и небольшая ссадина на скуле!
— Ну и что в этом такого? — непонимающе вскинула брови Качалина.
— А
Галка восхищенно присвистнула. Ольга Христофоровна немного подумала и сказала:
— Женя, вы ошиблись с выбором профессии! Вам надо было стать кинокритиком.
— Поздно! — мрачно ответила я.
Это же надо! Давненько я не произносила таких зажигательных речей. С чего бы это, говоря языком классиков советской литературы, «Остапа понесло»?
Надо же, и как это Ольге Христофоровне удалось меня разговорить? Наверное, не только я владею навыками психологического воздействия. Вероятно, причина в том, что я села на своего любимого конька. Кино — мое хобби. Моя слабость. И о нем я могу рассуждать буквально часами. Стоп, Евгения! На сегодня хватит.
Я пробормотала, что мне нужно кое-что проверить, и поспешно покинула номер. На самом деле проверять мне ничего не требовалось, просто я решила навестить Аллу Ромуальдовну. Я спустилась в ресторан и приобрела две плитки швейцарского шоколада. Аллочка всю жизнь сидит на диете, что не мешает ей на ужин уничтожать половину сливочного торта. Но зато на людях она деликатно обгрызает листик салата и запивает его водой без газа. Наверное, причина в том, что все ее богатые клиентки ведут затяжную борьбу с лишним весом — или с тем, что им таковым кажется. Ну, вот Аллочка и старается им соответствовать. На самом деле, я как-то прожила целую неделю в ее доме, расследуя запутанные дела ее молодого супруга, и выяснила, что любимый напиток маникюрши — сладкая наливка, а любимое блюдо — вовсе не руккола, а самый обычный холодец. Кстати, я тоже очень его люблю. Чистый протеин, море энергии. Так что сама себе шоколадку Аллочка не купит. А вот в подарок — примет с удовольствием.
Алла Ромуальдовна пила кофе в своей «каморке», как она называла вполне комфортабельное помещение с мягкими диванами и телевизором. Она заедала кофе пирожными и смотрела какой-то очередной сериал.
— О, Женька! — обрадовалась мне маникюрша. — Давай по кофейку?
Я знала, что кофе Аллочка пьет такой, как надо — чтобы грешников топить, поэтому не стала ломаться и с удовольствием присоединилась к маникюрше. Да и пирожные из ресторана были выше всяческих похвал.
Какое-то время мы молча наслаждались кофе, уставившись в экран. Там как раз заканчивалась очередная серия отечественной мелодрамы. Аллочка предпочитала кино «из нашей жизни», и когда всяческих «Изаур» и «просто Марий» сменил российский «продукт», она сразу же перешла на него.