Загадка в ее глазах
Шрифт:
— Виталий Михайлович, вы еще на связи? Слышите меня? — позвала я.
— Да-да, Женя, что случилось? — услышала я обеспокоенный голос мэра.
— Случилось, но не сегодня, а месяца два тому назад. Давайте-ка освежим в памяти: насколько близкие отношения связывали вас с семьей Качалиных?
Мэр помолчал, потом осторожно ответил:
— Ну, с Виктором мы учились в школе, с Ольгой познакомились на их свадьбе. С тех пор, как они покинули город, мы почти не общались. Так, ничего особенного. А что?
— Вы готовы ради кого-то из них нарушить закон
— Вы задаете странные вопросы, Женя, — медленно произнес мэр. — Могу ли я узнать, почему?
— Вы помните дело журналиста Яворского? — Я знала, что отвечать вопросом на вопрос невежливо, но куда мне было деваться…
— Яворский… это тот дурачок, пытавшийся опубликовать какой-то дикий компромат на генерала Качалина? Помню: ложь и бред от начала до конца! Не представляю, где он это выкопал? Он еще звонил мне потом и нес какую-то ахинею — что с него хватит, он, мол, готов на любые компромиссы… А что?
Так, с этим все ясно.
— И вы никогда не отдавали приказа — похитить его ребенка из детского сада или избить его самого? Или, скажем, переехать машиной его друга?
— Вы что, госпожа Охотникова, совсем рассудок потеряли?! — Голос мэра зазвучал холодно и жестко, от былого дружелюбия не осталось и следа.
— Ну что вы, Виталий Михайлович, я просто спросила. Я вовсе на вас и не думаю. Я знаю, что вы ничего этого не делали. Зато вы закрыли интернет-издание Яворского, потому что вас попросил об этом ваш друг — генерал Качалин. Но, понимаете, у журналистов, которые будут раскапывать это дело, может сложиться превратное мнение о вашей роли… они могут подумать, что, раз вы закрыли издание, значит, причастны и ко всему остальному.
— Я слушаю. — Голос мэра звучал по-деловому.
— Я полагаю, что ваш помощник, как его… Сан Саныч, немного подсуетился в этом деле. Вы ведь — не единственный знакомый генерала Качалина в нашем городе…
— Все понял. — Голос мэра донесся до меня словно бы издалека.
Так, кажется, я прошла поворот на Акатную Мазу. Пора заканчивать.
— До свиданья, Виталий Михайлович, — попрощалась я. — До встречи.
— Удачи вам, Женя! — Теперь мэр говорил гораздо сердечнее. Я нажала на «отбой». Да, удача мне не помешает… И — прямо сейчас!
Все-таки я недооценила Сашу. Ах, какой командир! До чего быстро он сориентировался на незнакомой местности! Где же это они срезали, тут и дорог-то нет…
Вереница машин вылетела мне наперерез из-за ближайшего поворота. Я крутанула руль изо всех сил, но этого оказалось недостаточно. На скользком покрытии машину занесло, старичок «Чероки» несколько мгновений балансировал на двух колесах, а потом все-таки кувыркнулся с дороги. Дважды небо и земля поменялись местами, и, наконец, джип замер, упав на крышу посреди снежной целины. Подушка безопасности не сработала.
Глава 18
Кто-то подошел и открыл дверь. Я висела вверх тормашками, намертво пристегнутая ремнем к водительскому креслу.
— Конечная станция, — сказал Саша и протянул
Они все были здесь — стояли широким кругом, по колено в снегу. В своих одинаковых черных пальто они выглядели на редкость зловеще. Я покрутила головой. До самого горизонта простиралась заснеженная равнина. Ее пересекала узкая лента шоссе, абсолютно пустая. Только где-то вдалеке тихонько трусил рейсовый автобус, и окна его горели теплым желтым светом. Оказывается, короткий зимний день подходит к концу: за тучами уже догорел и погас закат, наступили ранние сумерки.
Я поднесла руку к голове и провела по волосам. Ладонь окрасилась кровью. Люди, посланные мэром, ждут меня в тридцати километрах отсюда, в санатории. Какая теперь разница? Тридцать километров или триста — результат один. Сережа мне улыбнулся.
— Ну, ладно, командир. Ты выиграл, — сказала я.
Выстрел прозвучал негромко. Все они как один повалились в снег, вытаскивая оружие. Я — единственная — осталась стоять, прижимая руку к голове.
— Кто стрелял, уроды?! — послышался удивленный голос Саши.
Безопасники по одному приподнимались, оглядывая друг друга. Все вертели головами, ничего не понимая.
— Ой, не могу! — Я согнулась пополам от смеха и тут же пожалела об этом движении — голова моя отозвалась резкой болью. — Посмотрите туда!
Все обернулись к джипу. Старичок «Чероки» все-таки выстрелил подушками безопасности. Причем в самый неожиданный момент. Хорошо хоть, не спровоцировал перестрелку…
— Стреляй уже, а? — устало попросила я.
— Ты что, Охотникова, умом тронулась? — резко спросил Саша и подошел ко мне. Хорошо, что он меня поддержал — я была уже готова лечь прямо в снег.
— Ты, кажется, хотел поговорить, — едва слышно произнесла я, чувствуя, как холод бежит по позвоночнику. Я ошиблась. Я все-таки ошиблась! Нет, этого не может быть!..
— Что с тобой? Головой сильно приложилась? — Обеспокоенные лица безопасников склонились надо мной.
— Ага. Убить меня мало, — чистосердечно призналась я. — Сейчас я быстро расскажу вам одну интересную историю и посмотрю, что будет дальше. А вы просто послушаете меня. Лады?
Стоять было трудно, но я знала, что, если и добреду до машины, говорить сидя точно не смогу. А так — поневоле приходилось держаться на ногах. Безопасники переглянулись, и Саша кивнул.
— Во время второй Чеченской войны одно подразделение попало в «котел» и полегло, почти в полном составе…
Сережа дернулся и шагнул ко мне, но я продолжала, не глядя на ребят:
— Выйти удалось десятку человек, не больше, да и те были почти все ранены, некоторые — тяжело. Например, Толик Галкин, который потом умер в госпитале. Генерал, руководивший операцией, и вывел остатки подразделения, получил звание Героя России.
— Мы все это знаем, — сказал Саша. — К чему ты клонишь?