Загадка Веры Холодной
Шрифт:
– Аванс, так уж и быть, пускай остается при вас… – продолжал Спаннокки.
«Так уж и быть» неприятно кольнуло. Вера вообще не заговаривала о деньгах. Напрасно, кстати говоря. Уж в ее-то положении, не настоящем, а мнимом, выдуманном для Спаннокки, никак нельзя было пренебрегать деньгами. Хорошо, что Спаннокки сам вспомнил. Видимо, решил, что Вера стесняется первой заговаривать о деньгах.
– Половину дела вы все же сделали, а то, что его не удалось довести до конца, не ваша вина. Ах уж эти французы с их вечными интрижками! Значит, вы говорите, что она ему так и сказала: «Ты обесчестил и погубил
– Да, именно так, – подтвердила Вера.
– Прямо как в театре! – непонятно чему восхитился Спаннокки и спохватился: – Да, кстати, а коробочка с глиной у вас? Или вы ее там выронили.
– При мне. – Вера полезла в сумочку за коробочкой, про которую она совсем забыла.
– Пускай останется у вас, – неожиданно сказал Спаннокки. – Пригодится еще. Только не открывайте ее понапрасну. Если первый блин вышел комом, то… Как там дальше говорится?
– Никак, – пожала плечами Вера. – Так и говорится – первый блин комом. Если что-то в первый раз не удается.
– Люблю русские пословицы, – усмехнулся Спаннокки. – Особенно эту: «Если Бог даст, то и в окно подаст». Замечательное оправдание для того, чтобы ничего не делать.
– Еще говорят: «На Бога надейся, а сам не плошай», – заступилась за русские пословицы Вера. – А то, что если даст, то и в окно подаст, надо понимать так, что милость Божья безгранична и что если Он кого-то вознаграждает, так вознаграждает сполна. Если человек достоин, то…
– Ах, давайте оставим эту тему, – поморщился Спаннокки. – Несмотря на то что наш род дал миру одного из пап, в теософии я не силен. Давайте вернемся к делам. Я в скором будущем снова появлюсь в Москве, и тогда у меня будет к вам новое поручение, а пока что вам необходимо появляться в… м-м… определенных кругах, да по возможности чаще…
Вера насторожилась – о каких кругах идет речь? Великосветских или каких-нибудь низкопробных?
– Да что вы так сразу, Вера Васильевна, – мягко упрекнул Спаннокки, давая понять, что Вера снова оплошала, дав ему возможность понять, о чем она думает. – Под определенными кругами я подразумевал богему, а не что-то там еще. Приятное общество актеров, поэтов, художников – вот куда я намерен вас ввести. Вы же, насколько я понимаю, несмотря на наличие в родне тетушки-актрисы, довольно далеки от него?
– Далека, – ответила Вера и тотчас же испугалась того, что Спаннокки захочет втянуть в свои сети Елену Константиновну. – Но с тетушкой у меня отношения довольно прохладные, и я не представляю, как она…
– Тетушка ваша здесь ни при чем, – перебил Спаннокки. – Я ее к слову вспомнил. У меня есть кому ввести вас в это общество. Вам знакома такая специальность, как копфягер? Охотник за головами?
– Охотник за головами?! – ужаснулась Вера. – Но разве цивилизованные люди охотятся за головами? Я читала, что это делают дикари…
– Дикари охотятся за головами на свой манер, а цивилизованные люди на свой, – хмыкнул Спаннокки. – Мой человек работает в ателье Ханжонкова. Слышали о таком?
– Слышала, но краем уха, – призналась Вера.
Синематограф Вера не жаловала. В отличие от Владимира, чья любовь ко всему передовому, прогрессивному распространялась и на эту забаву, которую некоторые дерзают называть искусством. Владимир даже выписывал
– Копфягерами в синематографе называются люди, которые находят нужных специалистов и переманивают их, – пояснил Спаннокки. – Дело-то новое, факультетов для него в университетах еще не завели.
Вера громко фыркнула (не очень прилично, зато от души). Какие могут быть факультеты? Это же забава, сродни волшебному фонарю [37] . Может, еще Императорское синематографическое училище учредить? То-то будет потеха!
– Запомните имя – Лужнев Степан Гаврилович. Я ему про вас уже рассказал. В эту среду, седьмого июля, в шесть часов вечера он будет ждать вас в кафе «Ле Шантеклер» на Пречистенке, угол Всеволожского. Если еще не были, то найдете сразу. Кафе находится в новом доме, принадлежащем купчихе Костяковой. Дом в пять этажей, его видно издалека.
37
Старинный проекционный аппарат.
– Дом я найду, но как мне узнать Лужнева?
– Он сам вас узнает и передаст от меня поклон. Вы, главное, будьте там в назначенное время. Познакомитесь и начнете выходить в свет. Ваша задача – обрастать полезными для нашего дела, то есть самыми разнообразными, связями. Это же так естественно – скучающая жена известного адвоката ищет развлечений на стороне. Ха-ха-ха!
«Дурачок скажет глупость и сам над собой посмеется», – вспомнила Вера мамино присловье. Развлечений на стороне? Впрочем, противный Спаннокки не сильно погрешил против истины, назвав Веру «скучающей женой известного адвоката». Ей действительно часто бывало скучно. Раньше, до того, как завертелась вся эта кутерьма.
Иногда Вере начинало казаться, что все происходящее происходит не с ней, а с какой-то другой Верой, ее тезкой. А иногда, проснувшись, она думала о том, какой чудной сон ей приснился, страшный и интересный одновременно. И лишь потом понимала, что то был совсем не сон.
14
«Художник Врубель, вновь заболевший психическим расстройством после кончины своего единственного сына, проходит лечение в Риге, куда он был отправлен родными из Москвы. Состояние Врубеля несколько улучшилось, однако врачи затрудняются сказать, когда он сможет покинуть психиатрическую больницу и вернуться домой».
«Чинами 2-го участка Мясницкой части составлен протокол на частного ассенизатора Ивана Кашурникова за расплескивание при вывозке помоев и неисправное устройство повозок».
– Иногда бывают процессы, похожие на осеннюю слякоть. Увязаешь в них, как телега в грязи, по самые ступицы. Болото какое-то, а не процесс! Иногда люди судятся только ради того, чтобы судиться. Угораздило же меня связаться с этим Пешехоновым! А поначалу такое хорошее впечатление произвел!..