Загадка золотой чалмы

Устинова Анна Вячеславовна

Позабыв от неожиданности о своем прекрасно разработанном плане, Иван, схватив куртку, которую он, войдя, бросил на кровать, зачем-то юркнул в шкаф-купе и задвинул за собой дверь.

Лишь очутившись в кромешной тьме, он сообразил, что сделал жуткую глупость. Теперь совершенно неизвестно, как поступить дальше. Не вылезешь же из шкафа и не скажешь: «Добрый день, бабушка. Я забыл физкультурную форму и за ней вернулся». Ясно, что вслед за этим она задаст множество неприятных вопросов. Теперь оставалось лишь дожидаться, пока Генриетта Густавовна начнет раскладывать на

кухне продукты. Тогда есть возможность незаметно улизнуть.

Из-за плотных дверей шкафа-купе было очень плохо слышно, что делается в прихожей и коридоре. Иван легонько подвинул створку и сунул ухо в образовавшуюся щель. Бабушка, что-то бормоча, топталась в прихожей. Наконец до мальчика донеслось:

— Какой ужас!

«Что ещё за ужас? — в полной растерянности пытался сообразить Иван. — Неужели Герасим накаркал, и у неё действительно деньги сперли?»

Пока он размышлял, бабушка набрала номер отца.

— Константин, это полный кошмар! В нашей квартире опять кто-то был… Нет, дверь не взломана. Все в точности, как у вас случилось, пока я была в больнице. Повторяю, дверь не взломана… Нет, я уверена, кто-то входил. Тут везде так натоптано… Константин, это не я натоптала… В комнаты не заходила и не пойду! Я боюсь! Ах, что мне делать? Вдруг они ещё где-нибудь там сидят?

«Ну, я полный идиот! — предавался Иван запоздалому раскаянию в шкафу. — Сейчас ещё предок явится. Потом милицию, чего доброго, вызовет. А если параллельно, то ещё хуже».

Когда в прошлом месяце у них вскрыли квартиру, милиция пожаловала с собакой. Ищейка, конечно же, его обнаружит. О том, что за этим последует, Ивану не хотелось даже думать. В лучшем случае, предки решат, будто он собирался подшутить над бабушкой. Но и это плохо, ибо ему все равно здорово влетит.

— Хорошо, Константин, — продолжала беседовать с отцом бабушка. — Все сделаем, как вы сказали. А вы выезжайте скорей… Да, да, я буду ждать вас у Адочки.

Иван, весь взмокший от волнения и духоты в шкафу, с облегчением перевел дух. Кажется, предок, сам того не зная, спас его, и Генриетта Густавовна сейчас отправится к Королевым.

В следующую секунду так и случилось. Дверь хлопнула. Электронный замок с жужжанием защелкнулся.

Выждав на всякий случай пару минут, мальчик покинул свое убежище и стал слушать, что делается на лестнице. Судя по гулу лифта, бабушка уже поднималась вверх, к Королевым. Затем гул смолк. Иван приоткрыл дверь. До него донеслись приглушенные несколькими этажами восклицания, и все стихло. Иван, натягивая на ходу куртку, кинулся обратно в школу.

К счастью, Константин Леонидович работал достаточно далеко. Пока он будет добираться домой, три раза можно добежать до школы. Сворачивая с Ленинградского на улицу Правды, Иван посмотрел на часы. История, конечно, давно началась. Ничего, обойдется без него. Правда, ещё остается нормально проникнуть в школу. Нормально — это значит, не встречаясь с Рогалевой-Кривицкой или Тарасом Бульбой.

Ивану повезло. При входе не оказалось даже охранника. Лишь у входа в раздевалку дремала гардеробщица Анна Ивановна. Когда Иван прошмыгнул

мимо, она сонно пробормотала:

— И чего бегаешь, уроки ведь.

— Так надо, — Пуаро не стал вдаваться в подробности и понесся на свой этаж. На лестничной площадке он отдышался. До конца истории ещё оставалось время. Можно послушать, что там, на кассете.

Нацепив на голову наушники, Пуаро включил плейер. Минут пять длился шум морского прибоя с тиканьем. Ивану это наскучило. Он перемотал кассету дальше. Снова включил. То же самое. «Кажется, бабка моя и впрямь того, — подумал он. — Как можно такую чушь слушать? И ещё требовать специально для этого собственный плейер». Ему пришла в голову хулиганская мысль: «Что если подсунуть ей в следующий раз вместо этой не пустую кассету, а какую-нибудь сверхзабойную музыку?»

Представив себе реакцию Генриетты Густавовны, он усмехнулся. Идея была заманчивой, однако делать этого не стоило. Ибо последствия не замедлили бы сказаться, и тогда уж Ивану и его друзьям нипочем не разгадать тайны морского прибоя.

А в наушниках все так же нудно шумело и тикало. Иван снова включил перемотку. Когда он опять принялся слушать, ему показалось, будто прибой стал звучать тише, а тиканье, наоборот, громче.

«Огромные изменения, — усмехнулся он. — Ну и музыка. Правда, может, я просто до такого не дорос. Недаром же бабка мне постоянно пеняет: мол, для тебя искусство — закрытый мир. Такое, наверное, действительно для меня закрыто».

Кто-то потряс его за плечо. Иван оглянулся. На него с усмешками взирала Команда отчаянных в полном составе.

— Как заслушался-то, а? — тряхнула золотыми кудряшками Варя.

— Дай сюда, — стянул наушники с головы Пуаро любопытный Герасим.

— Почему это, Мумушечка, ты первый? — Варя ловко вырвала у него из рук наушники.

— Потому что я первый сказал, — вновь завладел наушниками Каменное Муму. — А кто первее, тот и правее. Сама, что ли, не знаешь? Закон природы.

И долговязый Герасим с победоносным видом водрузил наушники себе на голову.

— По закону природы, Мумушечка, знаешь, что великий русский писатель Иван Сергеевич Тургенев с таким, как ты, сделал? — мстительно осведомилась Варя.

— Во-первых, не Иван Сергеевич, а его персонаж Герасим, — Муму не давал ей стянуть с себя наушнки.

— Еще лучше! — громко расхохотался Баск. — Ты же у нас Муму и, одновременно, Герасим. Значит, сам себя потопить должен!

— Отстаньте со своими глупостями, — отмахнулся Муму. — Я, между прочим, слушаю.

— Там и слушать нечего, — сказал Иван.

— Как это нечего, — не согласился Герасим. — Пикает.

— Не пикает, а тикает, — поправил его Пуаро.

— Какая разница, — откликнулся Муму. — Главное, шум и ритм. И это, наверное, что-то значит.

— Это значит, Гер-расим дур-рак! — Варвара мастерски сымитировала голос попугая Королевых.

— С больными не разговариваю, — ответил Герасим.

— Слушайте, больные-здоровые, — вмешался Павел. — Должен вам напомнить, что это сегодня последняя большая перемена, а я, между прочим, голодный.