Загадка золотой чалмы

Устинова Анна Вячеславовна

— Ну что ты говоришь! — Инга Сергеевна тем временем продолжала выяснять отношения с матерью. — Как у тебя только язык поворачивается! Мы, наоборот, очень хотим провести с тобой хоть денек.

— Мы? — с выражением произнесла Генриетта Густавовна. — Инга, говори уж за себя, а насколько рады мне… остальные, я знаю.

Иван усмехнулся. Под «остальными» бабушка явно подразумевала отца. Мать, видимо, её намек сильно задел за живое, и она в запальчивости крикнула:

— Остальные, между прочим, специально

тебе ходили вчера за плейером!

— Очень, конечно, ему благодарна, — сухо произнесла бабушка, — но это ничего не меняет. И вообще, с каких пор меня тут попрекают подарками? Лучше вообще никогда мне больше ничего не дарите! Обойдусь!

— Мама! У меня просто нет слов! — воскликнула Инга Сергеевна.

«Какая муха бабку с утра укусила! — все сильней удивлялся Иван. — Специально ведь идет на конфликт, чтобы удрать из дома. Только бы мне не упустить ее».

Вскочив с постели, он распахнул дверь и радостным голосом прокричал:

— Ма! Ба! С праздником! Желаю счастья-здоровья.

И чмокнул обеих в щеки, не преминув при этом отметить, что на бабушке ещё был халат. Значит, из дома она собирается выходить не сейчас, а через некоторое время. В руках Генриетта Густавовна держала сапог и щетку. Пуаро без труда восстановил в воображении начало конфликта. Наверное, мать застала бабку за чисткой обуви и поинтересовалась, почему ей приспичило в выходной день с утра пораньше заняться сапогами. А она ответила, что скоро собирается уходить к своей Виолетте. Ну, и пошло-поехало.

Минуя конфликтующие стороны, Пуаро устремился в ванную комнату. По дороге он краем глаза узрел на тумбочке в передней трубку радиотелефона. Реакция мальчика был мгновенной: «Пущу воду, чтобы никто не слышал, и созвонюсь с Марго».

Схватив радиотелефон, он свернул к ванной.

— Ваня! — донесся голос бабушки. — Ты надолго?

— Нет, — он поспешил запереть за собой дверь ванной. — Пять минут.

И, чтобы не слышать возможных возражений, поторопился пустить душ.

Вскоре он уже говорил по телефону с Марго:

— С Восьмым марта, — начал он.

— Спасибо, — с усмешкой откликнулась девочка. — Только у нас в семье это как-то не празднуют.

— Мое дело поздравить, — Иван не настаивал на обязательном праздновании женского дня.

— Ты что-то выяснил? — догадалась по его взволнованному тону девочка.

— Да, — выдохнул Пуаро. — Срочно обзванивай наших. И будьте на стреме. Она пока ещё в халате, но вот-вот намылится куда-то со своей Виолеттой.

Он выпалил это столь быстро, что Марго была вынуждена спросить:

— Иван, я не поняла, куда намылится Виолетта в халате?

— Да не Виолетта в халате, а моя собственная бабка, — откликнулся Пуаро. — Но скоро она халат снимет и куда-то пойдет вместе с Виолеттой. Правда, у нас есть время. Бабка ещё не умытая,

а я ванную комнату ей блокировал. Слышишь, душ шумит? В общем, звони Варваре и остальным, а я пока буду умываться.

— Мне, между прочим, тоже надо умыться, — объяснила Марго. — Ты меня разбудил. А Варваре звонить бесполезно. Она с предками и сестрой сегодня куда-то за город в гости уезжает.

— Тогда на тебе Муму, а я созвонюсь с Луной, — перерешил Пуаро. — Хотя, — в следующий момент вспомнилось ему, — Пашка ещё вчера уехал и будет в Москве только завтра. Ладно, Марго. Приводи себя в порядок и жди звонка. А Камня Мумуевича я беру на себя.

Он набрал телефон Каменевых и услышал голос Льва-в-квадрате.

— Здравствуйте, поздравляю с Восьмым марта, — автоматически вырвалось у Ивана.

— Гм-м, — удивился Лев Львович Каменев. — В общем-то, несколько не по адресу, но все равно спасибо.

— Ой, извините, — нашелся мальчик. — Я хотел сказать это маме Герасима.

— Очень хорошо, — одобрил Лев Львович. — Обещаю тебе обязательно ей передать. Мы как раз сейчас вместе завтракаем. До свидания.

— Подождите! — крикнул Иван. — Можно Муму на минутку?

— Кого? — не расслышал, да и не понял Лев-в-квадрате. — Ты хочешь лично поздравить его маму?

— Нет, вы просто ей передайте, — скороговоркою произнес Иван. — А мне нужен на минуточку Герасим.

— Ты все-таки выбери что-нибудь одно, — совсем как внук, проворчал Лев Львович. — То тебе маму, то Герасима. На чем остановимся?

— На Герасиме, — у Ивана не было на сей счет сомнений.

— Будь по-твоему, — милостиво изрек бывший начальник крупной физической лаборатории и кандидат в члены-корреспонденты Академии наук. — Оболтус! — крикнул он в сторону. — Тебя твой друг Холмский.

— Герка, — едва тот подошел, велел ему Иван. — Бери ноги в руки и дуй к Марго. Это очень важно. Как только я позвоню, спускайтесь и ждите меня у подъезда. Только не у нашего, а у вашего. Въехал?

— Бред какой-то, — заявил Муму. — Где твоя прославленная логика, Пуаро? Если встречаемся у моего подъезда, на фига мне пилить к Марго, которая, как известно, живет в твоем подъезде. Пусть лучше она пилит ко мне, потому что…

— Слушай, Каменный, — перебил Иван, — ты способен хоть раз в жизни не спорить?

— И вообще, — словно не слыша его, продолжал Герасим, — я должен сперва разобраться, в чем дело.

— Ваня! Ваня! — громко заколотила в дверь Генриетта Густавовна. — Пожалуйста, вылезай. Я тороплюсь.

— Сейчас, ба. Еще пять минут! А то я весь в мыле! — проорал в ответ Иван.

— Почему ты весь в мыле? — конечно, тут же полюбопытствовал Герасим.

— Потому что времени нет! — гаркнул тот. — Сказано тебе: дуй к Марго. От неё все узнаешь. Она в курсе.