Загадки антропологии.
Шрифт:
А что можно сказать о наличии «североевропейской» составляющей в антропологическом типе гуанчей? Ее роль первоначально была сильно преувеличена и связывалась с возможным бегством на острова остатков вандалов, разгромленных византийским императором Юстинианом I.
Германские племена вандалов, разделявшиеся на две этнические подгруппы — вандалов-силингов и вандалов-асдингов — высадились в Африке в начале V века нашей эры, руководимые королем Гензерихом. Незадолго до этого, осенью 409 года, они пришли в Испанию и вскоре захватили весь Иберийский полуостров. Умело используя смуты в римской Африке, вандалы осуществили здесь обширные захваты.
Король Гензерих умер в 477 году. К этому времени империя вандалов в Северной Африке достигла наивысшего расцвета. Но в 532 году византийский император Юстиниан I, заключив мирный договор с персами, начал войну против вандалов. Борьба была долгой и кровопролитной. Вандалы, объединившись с некоторыми берберскими племенами, ожесточенно сопротивлялись войскам Юстиниана. Но через год война закончилась. Остатки вандалов, бежав на юг и запад, растворились среди местного населения. Несомненно, отдельные беглецы-вандалы могли укрыться на Канарах. Но они не оказали значительного влияния на антропологический тип жителей и их культуру. Сегодня учеными выявлены куда более древние пласты истории, где нужно искать корни канарцев.
С проблемой этногенеза обитателей Канарских островов тесно связан вопрос о происхождении их языка. Еще первые европейские хронисты на основании некоторых записанных ими от местного населения фраз нашли большое сходство языка гуанчей с берберским языком. Исследователь XVIII столетия Дж. Глэс, который долгое время жил в Южном Марокко, считал несомненным родство языка канарцев с берберским диалектом шлух. Глас справедливо критиковал многих испанских авторов, которые произвольно искажали канарские слова, «подгоняя» их под испанский язык. О языке жителей Тенерифе он говорит: «Он значительно отличается от наречий других островов своей гортанностью».
Оговоримся, что все рассуждения о языке канарцев сегодня ведутся по-прежнему на уровне, весьма далёком от научного. До сих пор не создано сколько-нибудь удовлетворительного описания языка, не составлены словари, хотя бы приблизительно отражающие лексический состав языка. Правда, французскому ученому Сабену Бертло удалось в середине XIX века собрать на основе хроник и других источников более тысячи слов древнего Канарского языка и составить глоссарий — 200 существительных, 38 числительных, 467 топонимов и 242 имени собственных. Но этого явно недостаточно.
Английский археолог и языковед Дж. Аберкромби считал, что язык гуанчей возник из ливийского (протоберберского) языка. Учёные предприняли также попытку лексико-статического исследования языка гуанчей с точки зрения его отношения к берберскому языку. Весь словарный состав разделили натри иерархически расположенные группы: 1) слова, берберские по форме и семантике; 2) слова, берберские только по форме; 3) слова, семантика которых необъяснима с точки зрения современного берберского языка. Созданная на основе этих данных таблица дала сведения о процентном содержании берберских элементов в языке гуанчей и о лексических различиях между разными островами архипелага.
Оказалось, что берберский элемент преобладает в лексике островов Иерро и Пальма, в меньшей степени — на Гран-Канарии. На островах Лансароте и Фуэртевентура было зарегистрировано лишь 23 процента слов берберского происхождения, на Тенерифе — 25, на Гомера их не было найдено вообще. В то же время в языке аборигенов
Французский лингвист Марен находит в языке гуанчей отчетливые параллели с древнеегипетским языком. У гуанчей было прилагательное gerag, gorag/kerak, korak. Эти две последние формы с оглушением буквы «g» означали «знатный», «знатного рода». Таких слов нет в современном берберском языке, кроме языка туарегов, у которых есть глагол «gug» — «жить в полной свободе». Речь может идти о заимствованиях из древнеегипетского языка «gig» — «повышать», «разводить», ведущих к понятию «быть на высоком месте».
Все эти данные свидетельствуют прежде всего о том, что наречия канарцев, с одной стороны, не обладали лингвистическим единством, а с другой стороны, несводимы к общему знаменателю с берберским языком. Поэтому берберский элемент в наречиях канарцев было бы правильнее объяснить как суперстрат, а не как признак генетического родства…
Аналогичных выводов придерживается и крупнейший французский семитолог А. Басса, отказавшись признать полное тождество языка канарцев и берберского. Л. Винер, занимавшийся, в частности, влиянием арабского языка на африканские, отмечал сходство некоторых слов языка канарцев со словами из языка народа мавдинго, живущего в Западной Африке. Однако приводимые им данные не позволяют судить — заимствования ли это, генетическая связь, или — что более вероятно — случайное совпадение. В то же время имеются сведения, говорящие о связи между наречиями различных островов Канарского архипелага. Так, в 1493 году, когда Алонсо Фернандес Луго после захвата Гран-Канарии готовился подчинить остров Пальма, он послал на него гонца из числа местных жителей, и тот прекрасно понял язык жителей Пальмы.
Согласно общепринятому мнению, население Северной Африки еще в глубокой древности говорило на языках семито-хамитской семьи. Близость берберского языка к древнеегипетскому и семитским языкам никто не оспаривает. Хотя в современном состоянии берберский язык представлен чуть ли не тремястами диалектами, он являет собой несомненное лингвистическое единство. Кабилы Алжира могут без труда понять туарегов, точно так же как берберы оазиса Сива (Египет) понимают речь берберских племен Среднего Атласа и Марокко.
Ко времени испанского завоевания язык канарцев был в значительной степени берберизирован, но включал и большой процент слов какого-то другого, неизвестного языка. Любопытно, что в современных диалектах Марокко тоже имеется определенное число нехамитских слов. Например, среди названий растений, оканчивающихся на nthi/nti: iminthi (ячмень), shinti (рожь), хотя эти зерновые культуры известны в Северной Африке с очень древних времен. Похожие слова были отмечены в древних индоевропейских языках Северного Средиземноморья — греческом и албанском. Этот факт заставляет предположить, что доместикация этих растений в средиземноморском регионе была осуществлена каким-то иным народом, не принадлежавшим ни к берберской, ни к индоевропейской языковой группе. А самый любопытный и интригующий факт — это наличие на Канарах большого количества загадочных наскальных надписей, ни одна из которых до сих пор не прочитана. Кто оставил их? На каком языке они сделаны?